Святослав Иванов - Подозрительные предметы

Вкусив прежде незнакомое чувство приближающейся смерти, Арктур отбросил учтивость и выстрелил в Ленина из пистолета, который дал ему Щавель. Вождь мирового пролетариата остановился и принялся с удивлением рассматривать рану, после чего сверкнул в сторону Арктура быстрым красным взглядом. Тогда Арктур выстрелил во второй и сразу же в третий раз – и Ленин стал медленно разваливаться, как песчаный замок, размываемый волной. Прежде чем его лицо стало частью дымящегося месива, он успел выкрикнуть единственную фразу:

– И снова с’ганые ев’геи!

Арктур был евреем вовсе по одному только дедушке, но грубость Ленина его задела. Он ни в каком виде не принимал ксенофобию и принимал подобные фразочки в любой адрес как личное оскорбление.

Но не успел он разозлиться, как увидел, что поднявшийся ветер уже начал развевать прах Ильича над кремлёвскими стенами – так, словно здесь и не произошло этой ужасающей сцены.

Всю оставшуюся ночь Арктур переживал не из-за самой встречи с восставшим из мёртвых Лениным (мало ли, бывает; в конце концов, вроде бы отделался), а из-за того, какой скандал ему устроят на следующий день. Небывалая безответственность! – из Мавзолея пропало тело вождя. Из-за мелочного самосохранения Арктура людям теперь придётся закрывать Мавзолей для посетителей, искать новую мумию – причём, правдоподобную, бальзамировать мертвеца, подбирать костюм… Не объявлять же миру о том, что случилось на самом деле. И не публиковать же ещё более позорные фантазии насчёт того, что у страны из-под носа (солдаты так и называли Кремль – «носом», видимо за его треугольную форму на карте) украли один из её важнейших символов!

«Как бы меня туда вместо него не положили! – подумал Арктур. – Впрочем, они же что-то об это знают, да и политрук как-то выразительно на меня смотрел – наверняка поймут, что я ни в чём не виноват. Пожурят, конечно, но наказывать…»

Однако скандала не последовало ни в каком виде. Никакой Ленин из Мавзолея не пропадал, да и политрук, встретив Арктура в коридоре, просто похлопал его по плечу и сдержанно похвалил его за доблестное несение службы.

Следующей ночью была сильнейшая метель – такая, что сами стены Кремля стали белыми. Ветер пробирал беспощадно, а флотилии снежинок ежесекундно кололи лицо, но Арктур держался даже бодрее, чем обычно – вчерашние события сделали его несколько веселее и выносливее. Как шутливо говаривал сам Арктур, возвращаясь после тяжёлых нарядов в казарму, «То, что не убивает нас, делает нас сильнее. А то, что нас убивает – делает сильнее вдвойне».

В целом ночь представлялась совершенно обыкновенной. Спокойствие было столь нежданным и всеобъемлющим, что Арктур со временем так умиротворился, что перестал замечать даже лютующую метель.

Но вдруг кто-то похлопал его по плечу – кто-то, подошедший совсем бесшумно и не попавший в поле зрения Арктура. Он обернулся.

Рядом с ним стояли двое пожилых мужчин со знакомыми лицами. Один – тот, что постарше, с причудливой бородкой, учтиво сказал:

– Товарищ Юровский, я вынужден попросить вас покинуть площадь. Погуляйте где-нибудь до утра, а там заступайте обратно, никто вас не накажет.

Второй, полноватый, с округлым благородным лицом, продолжил:

– Уйдя отсюда, вы поможете многим хорошим людям. Это дело жизни и смерти.

– По большей части, смерти, – усмехнулся бородатый.

Арктур стоял неподвижно – ну а что тут предпримешь? Серебряные пули ушли на вождя, а спорить с духами, почему-то наведавшимися на Красную площадь, абсолютно бессмысленно – в этом Арктур был абсолютно уверен, так что он просто продолжил стоять по стойке смирно.

– Вы знаете, он нас, кажется, не узнаёт, – сказал бородатый. – Неблагодарное время.

– И не говорите. Стыдно, молодой человек.

– Ну ладно я, а вот академика Королёва не узнать!

– А вы чем хуже?! – воскликнул Королёв. – Юровский, стыдно Курчатова не узнать!

Совсем засмущали Арктура великие учёные.

– А Гагарин Юрий Алексеевич – совсем уж звезда! Его-то лицо вам знакомо?

Рядом с Арктуром теперь и вправду стоял Гагарин, а ещё Максим Горький и несколько других старомодно одетых людей. Кто-то из них курил папиросу, кто-то протирал очки – метель вроде бы их совершенно не смущала.

Он быстро выхватил из кармана красный мелок и начертил вокруг себя круг.

– А юноша-то сметливый! – крикнул кто-то. Арктур огляделся, и увидел, что вокруг него бесшумно собралась целая толпа. Там виднелись другие знакомые лица – генсек Брежнев, кавалерист Будённый, грозный чекист Дзержинский.