Святослав Иванов - Подозрительные предметы

– Да, жаль наш гость не знаком с твоей мамой. Так вот, что вы можете нам предложить, молодой человек? Может, вы что-то приготовили?

Тут в комнату ворвался огромный детина с неестественно торчащими изо рта передними зубами. Из-за его спины доносились крики: «Куда без очереди? Вот козлище!». Он хлопнул дверью.

– Миш, ты не видишь – мы заняты? – сдерживая раздражение, сказал очкастый.

– Серёж, ну у меня там опять этот, воцерковлённый. Я и не знаю, что мне делать, это вы должны разобраться, я не знаю.

– Ч-ч-ч, Миша, ты успокойся. Что случилось-то?

– Да на точке опять этот. Ну, настоящий. Я один раз его пытался уже прогнать, он не уходит. Я домой тогда пошёл, сегодня прихожу – опять он. Не даёт нормально работать, надо мной люди смеются. Смеются , ты понимаешь?

– Ты что-нибудь понял? – насмешливо спросил коренастый очкастого.

– Немногое. Миш, ты можешь нормально?

– Ну я работаю на Белорусской, так?

– Тебе лучше знать.

– Вот, на Белорусской. Нормально работаю, всё по инструкции, вот, с пакетом хожу, тексты нужные зачитываю, импровизирую. Всё как надо. Вот отчёт составил на днях месячный. Ревизоры довольны, недавно премию назначили.

– Да, Миша, тобой все довольны. Твой рейтинг иррационала, минуточку, сейчас скажу, – очкастый достал из стола папку и что-то там выискал, – Во, рейтинг 68. Очень прилично. Ты даром что недавно работаешь, а уже один из лучших. Отдел может тобой искренне гордиться.

– Это конечно всё приятно, – зарделся детина, – Но мне мешают работать. Мне кажется, надо перевести меня на другое место.

– Это исключено, – отрезал коренастый, – На Белорусской уровень рационала слишком высок. Если мы оставим это место, то по ЦАО будет слишком большой перекос. Верно я говорю?

– Да вы дослушайте меня наконец! Всё время приходит этот… Ну, психический, короче.

– В смысле – настоящий?

– Да уж явно не профессиональный. Такого не подделаешь. Приходит уже в который раз, и кричит, мол, вы все мертвы, а кто не мёртв, тому немного осталось. Всех зовёт в какую-то прорезь в небе.

– Ну и чего такого? Может, прикалывается просто. Или это наши по ошибке направили? – с подозрительно сощурился очкастый на коллегу.

– Исключено. А что он ещё делает?

– Вешается на людей, говорит им, что суд грядёт, и что единственное спасение – смастерить себе крылья и вознестись.

– Обычный околорелигиозный бред, – скептически заметил коренастый. – Никакой изобретательности.

– Какая тут может быть изобретательность? Он, блин, настоящий , вы бы видели, как он разговаривает! Иррационал так прёт, что мне самому хотелось удавиться, когда вблизи с ним столкнулся.

– Слушай, Миш, ты насчёт иррационала не заговаривайся. Вы меня извините, молодой человек, – вспомнил очкастый про меня, – У нас тут небольшая производственная заморочка. Так вот, всё-таки для измерения иррационала нужны профессиональные приборы, Миш.

– Если бы вы его увидели, вы бы поняли, что там никаких приборов не нужно.

– Слушай, Миш, хорош тут хрень пороть, – нахмурился коренастый. – Настоящие психические по домам сидят, и выходить боятся.

– Настоящие психические спокойно ходят на работу и никого не трогают, – улыбнулся очкастый. – Они обжили наш город так хорошо, что у них даже иррационал становится рационалом. Поэтому мы и работаем, а то когда слишком высок уровень рационала… В общем, не приведи Господь.

Все трое невпопад перекрестились. Я решил подать голос:

– Извините, я, наверно, не подхожу.

– А что такое? У нас коллектив радушный, мы всё вам объясним, всему научим, – добродушно заговорил коренастый.

– Вы знаете, я никак особенно не готовился. И вообще, я, кажется, не по тому адресу.

– Ну, как знаете, молодой человек, – пожал плечами очкастый и заглянул в какую-то ещё бумагу. – Мне кажется, к нам все так или иначе по адресу. Позовите нам пожалуйста гражданина… Грешина.

Я вышел в коридор, а зубастый детина Миша остался дискутировать на тему своих профессиональных затруднений.

– Грешин!

– Кто из нас не грешен? – философски спросила женщина, продолжавшая рассматривать скрипку.

– Грешин – это я, – сказал длинноволосый небритый человек чуть старше меня, и нерешительно двинулся в сторону кабинета.

Пройдя по лабиринту коридоров, я вышел на улицу – там уже стемнело, и хлопьями валил снег, на асфальте превращаясь в ледяное коричневое месиво. Кутаясь как только можно, я пошёл по улице перебежками.