Сергей Есин - Твербуль, или Логово вымысла

- А чего же ты в свой диплом в последний момент насовала? - как бы мимоходом поинтересовался Саня. Совсем недавно, когда он слушал магнитофонную запись, у него появилось подозрение, что дорогая подруга не утерпела и вместо невинных рассказиков про детство и белые березы в последний момент всунула еще кое-что из своей профессиональной жизни. Ты что, впендюрила рассказ про изнасилованную папаней девочку?

- Вполне реалистическое для нашего времени сочинение. Я и повесть о девочке, которая служит горничной у своего бывшего клиента, тоже вставила. В литературу входить надо, чтобы о тебе заговорили, чтобы ты сам понял - можешь ты заниматься этим или нет. Я что, даром эти пять лет мантулила, зарабатывала на образование?

- Но в этой повести... там же все ясно: что ты делаешь, чем занимаешься. Нельзя же так подставляться.

- Это тенденция литературы. Автор сливается с героем. Лимонов писал, как с негром трахался, а Роман Сенчин, наш, кстати, Лита выпускник, - как хотели по пьянке трахнуть компанией своего товарища, тоже студента. Ты читал его повесть "Афинские ночи"? Ты поверил? Не надо только надуманного автора путать с настоящим, а вымышленное - с реальностью. И Лимонов, и Сенчин - это настоящая литература, а не Донцова. И Лимонов наверняка ни с каким негром не трахался, и Сенчин ни в каких афинских ночах не участвовал, дрочили, небось, оба и на пишущей машинке тюкали. Литература реальнее, чем жизнь, жизнь мы забываем, а с персонажами литературы нас похоронят. Дело не в трахах, а в том, что эти трахи, как телесериалы, смотреть настоящий читатель не желает. Из современной литературы выпадает всякие "он сказал", "она почувствовала", "он прижал ее к груди". В жизни все не так; неужели, Саня, ты этого не понимаешь? Здесь нужно больше фантазии и все прямее, искреннее. Руководитель это сознает, он не сентиментальный дурак, хотя и старое совестливое мудило. И дружок Звонарь у него такой же! Так в последнее время подставился, стольких против себя восстановил. На него сейчас другое преподавательское мудило под чужой фамилией скинуло письмо в министерство. Вот нервов-то потреплют! Разве кого-нибудь волнует, что это неправда? Это - писатели, им главное повеселиться, потереть ручонками. Рабы письма и зависти. Он, как ты, Саня, тоже думает, что есть справедливость, есть честность и если что-то написано талантливо и искренне, то все поймут, что это хорошо.

- А если не защитишься? Если завалят?

- Дело ведь не в защите, я взяла здесь все, что только могла. Когда учишься за собственные деньги, то все происходит по-другому. Пропускать занятия и то жалко. Я все раскопала, побывала на всех семинарах, знаю, где занимаются делом, а где добывают выслугу лет. Это, конечно, сильный вуз, а самое главное - здесь среда, в которой хочешь, не хочешь, станешь писателем.

Такой, пожалуй, Саня свою красотку еще не видел: в ней чувствовалась невероятная решимость и уверенность в себе и своем будущем. Саня про себя знал, что характер у него мягкий, рядом с Возлюбленной он зайчик. Но тут же подумал, что обязательно добьется, сравняется с ней, научится далеко и высоко летать, как она.

А Возлюбленная продолжала:

- Я просто чувствую, что писательницей уже стала. Диплом мне не очень-то и нужен. Я его кому, мамке покажу? На стенку повешу? Мне клиенты станут больше класть в сумочку за высшее образование? Это не кандидатская диссертация, за которую приплачивают. Мне главное - себе было доказать. А себе я уже доказала.

И в этот самый момент - а действие сцены, как было сказано, происходило на тесном пространстве проходной - вдруг раздался автомобильный гудок. Саня, несколько успокоенный бойцовским настроением Возлюбленной, как раз хотел протянуть руку и пошалить немножко, приобнять, помять, погладить, поцеловать. Он взглянул на телевизионный экран: в чугунные ворота уткнулась ветвистыми рогами черная ректорская "Волга". Окна в авто были затенены, как на машинах бандюков или олигархов. Надо идти открывать.

Ворота в институте отворяются медленно, как ворота в рай. Машина осторожно потопталась на канализационном люке, находящемся прямо на дороге. В дождь его приоткрывали, чтобы способствовать более энергичному сливу дождевых вод. Тогда приходилось ехать с особой осторожностью, чтобы не бултыхнуться колесом в дыру. Но пока дождя не предвиделось; люк, следовательно, надежно закрыт. Под ним, в глубоком колодце, главная артерия, по которой все институтские соки из двух корпусов и жир от мытья посуды в столовой уходят в главный коллектор, находящийся прямо под Бронной улицей. Проток для нечистот часто засоряется, и тогда рабочие по двору Витек Вотинов и Володя Рыжков берутся за трос, поминая ученый народ не всегда цензурными словами. Чего только ни пихают замечательные представители отечественной культуры в канализацию: и остатки магазинных салатов прямо в пластмассовых банках, и пакеты из-под молока, и всякие женские обмотки. А вытекающие из столовой жиры, накапливаясь, все это обволакивают, словно смолой.