Цзян И - Молчаливый странник в Лондоне

Мне нравится бродить по лондонским паркам в ветреную погоду, ведь тогда можно увидеть очертания дрожащих ветвей и листьев, под порывами ветра они иногда склоняются в одну сторону, а порой создают путаницу. Это движение, то равномерное, то беспорядочное рождает особые звуки, которые так приятно слушать.

Однажды ветреным утром я прогуливался в районе Уимблдон-коммон и вышел к ипподрому который смотрел на дом с мельницей. Справа была рощица ивняка. И хотя деревья не показались мне старыми, да и причудливо-фантастических очертаний ветвей, какие мы так любим рисовать, я не увидел, они все-таки были приятны для глаза. Создавалось ощущение, что у них нет ствола, потому что на Западе когда сажают ивы, ствол часто обрубают очень близко к земле и тогда ветви растут вширь. Эти ивы росли именно так, и их длинные тонкие ветви с трудом противостояли ветру. Когда сильный ветер дул справа, они «склоняли головы» в противоположном направлении. Некоторые пытались выстоять, но, как правило, безуспешно. Этот поединок с ветром предоставил мне возможность увидеть прекрасное зрелище. Кстати, если б я не обратил внимания на листья и корни этих ив, то вполне мог бы спутать ивняк с китайской бамбуковой рощей, потому что игра длинных тонких ветвей бамбука создавала тот же самый эффект. Эти ивы не были плакучими, и их очень маленькие тонкие ветви были гонимы ветром почти так же, как ранней весной бамбук, у которого только что появились молодые побеги. Ивы символизируют кротость, и в нашей культуре это знак весны. Смотрю на них и вспоминаю строки одного из наших лучших стихотворений:

Сейчас в Уимблдон-коммон нет опавших абрикосовых лепестков, которые испортили бы мой костюм, а вот ивовый ветер вызывает дрожь и словно напоминает, что вот-вот кончится осень. Я внимательно разглядываю ивы, хотя рискую быть унесенным ветром, если не смогу твердо устоять на ногах.

«С моей точки зрения, – размышлял я в книге об Озерном крае, – прогулка под дождем дает возможность понять природу». Я продолжаю считать так же, даже если гуляю под дождем по лондонским улицам. Мне кажется, что пропахшие дымом и покрытые сажей стены большинства лондонских домов, если не заниматься их нудным разглядыванием, выглядят прекрасно на фоне чистой, как кристалл, дождевой завесы, которая словно наводит глянец. Во время моих пеших прогулок привычный мелкий дождь под аккомпанемент порывов ветра мне в лицо создавал непередаваемое ощущение. Лондонцы, похоже, не удивляются этим порывам ветра. Одни просто привыкли к ветру, другие устали от слишком частой встречи со стихией, а есть и такие, кто подходит к явлению сугубо рационально: почему бы не смыть с лица городскую пыль. Как бы они ни относились к дуэту дождя и ветра, мне всегда приятно видеть лица лондонцев в такие мгновения. Естественно, они не делились со мной своими чувствами; как правило, были невозмутимы и неулыбчивы, что, возможно, свидетельствует об их некоторой неприязни к дождю.

«Дожди, дожди, бесконечные, злые дожди», – восклицают многие лондонские новоселы. Но я бы посоветовал им отправиться на площадь Пиккадили-Серкус, на Риджент-стрит или в район станции метро «Вестминстер» и посмотреть на толпу людей с зонтиками, которые вот-вот пересекут улицу под дождем. Я частенько стоял на небольшом расстоянии от перехода и наблюдал за ними. Я не видел их лица и фигуры – только движение зонтов. Если бросались в глаза темно-синие цвета, я вполне мог бы их спутать с морскими волнами, которые отхлынули от берега, где я стоял. Однажды я видел «шоу Лорда-мэра», посвященное истории Лондона. Это было неподалеку от станции метро «Мургэйт», в Сити. Дождь все усиливался. Уже ничего нельзя было различить в этой процессии людей, многие из которых были одеты в балахоны, защищавшие их от дождя. Порой обзор полностью перекрывали зонты стоящих впереди людей. До меня доносилось их сетования на отсутствие видимости. Я делал несколько шагов назад и пытался вглядеться в частокол бесчисленных зонтов. Для меня это было зрелище. Обнаружив место на пандусе у большого здания, я смог разглядеть зонты и на другой стороне улицы. Когда процессия проходила, людские массы с обеих сторон смыкались и посередине образовывался водоворот, от которого кружилась голова. И тогда я с трудом сдерживал крик души: «О лондонские зонты!» Это действительно была великолепная выставка зонтов. А как пленительно было наблюдать за почтенными лондонцами, сидящими на лавочке под деревьями в парке. Шел дождь, и они крепко держали зонтики. Иногда опустив глаза, иногда смотря вдаль. Их фигуры были настолько безжизненны, что напоминали деревянные изваяния в наших сельских храмах. Там у каждого бога был слуга, который держал над его головой шелковый зонт. В детстве, когда я путешествовал с дедушкой по храмам, я всегда испытывал трепет, кланяясь этим изваяниям.