Цзян И - Молчаливый странник в Лондоне

Серия: ОЧАРОВАННЫЙ СТРАННИК

Перевод – Ю. Савенков

Примечания – Ю. Савенков

Цзян И родился в начале двадцатого века в богатой семье на юге Китая. И долгое время его миром было пространство родной усадьбы. Его отец был известным художником-портретистом. В детстве Цзян получил традиционное образование: изучал китайскую классическую литературу, увлекался стихосложением и каллиграфией, пробовал себя в живописи.

Молодость его пришлась на сложнейший период в жизни Китая. Как истинный патриот, он не мог остаться в стороне и активно участвовал в преобразованиях в стране. В результате возникших разногласий с влиятельными людьми он отказался от оригинального поста и покинул Китай, рассчитывая довольно скоро вернуться, но его заморские скитания растянулись на десятилетия.

Кто-то сказал: «Если вам наскучил Лондон, значит, вам наскучила жизнь…» Автор скучать не умел и не хотел. С любопытством иностранца, плененного новой культурой, он погружается в жизнь незнакомого ему мира. Изумление прошло, осталась нежная привязанность к земле, с которой его связала судьба. На улицах и площадях, в автобусах и картинных галереях, домах вновь обретенных друзей и местах их отдыха он наблюдает повседневную жизнь лондонцев, не переставая удивляться увиденному.

Его впечатления уникальны – это взгляд «одного из тех странных китайцев, принадлежащих к временам, канувшим в Лету». Книга поражает свежестью и нестандартностью наблюдений, утонченностью стиля, доброжелательностью и остроумием. Перед нами предстает европейская столица, не менее экзотичная, чем джунгли Амазонки.

«Молчаливый странник в Лондоне» – это не просто заметки путешественника, книга дышит поэзией и полна импрессионизма. «Он все умел: глядеть, заглядывать, видеть, даже предвидеть, всматриваться, осматривать, взором охватывать горизонт, одного не умел – созерцать». Эти строчки не про нашего автора. Умение автора созерцать как раз самая сильная его черта и его основная интонация. Он предстает человеком, воспринявшим идею гармонического единства Неба, Земли и Человека. Согласно китайской традиции, ничто в мире не существует обособленно, в отрыве от других вещей, каждая вещь во Вселенной, даже самая ничтожная, вплетена в густую цепь космических взаимодействий. Цзян И растворяется в природе. Завораживающие пляски снежных хлопьев и таинственный свет луны – часть его бытия. У него даже камни страдают. Он огорчен, что скульптуры знаменитых людей на пьедестале не защищены от дождя, ветра, тумана и жгучих солнечных лучей… И наверное, родные чувствуют себя неуютно оттого, что не могут защитить их, может быть, стоит соорудить навес?

В одной из глав захваченный сказочным зрелищем снегопада за окном, столь редким для Лондона, он убегает с вечеринки, устроенной соотечественниками, чтобы первым коснуться этого волшебства. А когда по оставленным следам обнаруживает, что его опередили голуби, клянется, что на будущий год возьмет у птиц реванш. Друзья подтрунивают над ним, хотя знают о том, как один великий китайский поэт отправился на ослике по заснеженной равнине в поисках цветущей зимней сливы. А единомышленника он нашел в английском поэте, как и он, «плененном слепящей белизной».

В жизни, где поэзии все труднее отвоевывать пространство у грубой реальности, автор по-прежнему верит в чудеса и волшебников, которые и сами не подозревают, что они – волшебники. И знаменитый лондонский туман вместо привычного повода для сарказма становится стихией, сделавшей Лондон городом мимолетной мистической красоты. В тумане, который слился с сумраком неба и от этого стал безнадежным, он сжимает руку невидимого прохожего и оба начинают весело смеяться. Этот сюжет становится символом поиска точек соприкосновения разных культур, доныне считавшихся антиподами.

Прикосновение к иным ценностям учит гибкости и заставляет шире взглянуть на вещи. Открывая чужие миры, мы лучше познаем себя.

О взаимном соприкосновении культур Цзян И рассказывает без назидания, в живописных картинках, с добрым юмором и самоиронией. Он приходит к людям с улыбкой, и это вселяет оптимизм. Цзян И – истинный китаец, сумевший вместить в себя две столь неблизкие культуры, из тех художников, которые возвращают читателям очарование мира, пропущенное через взгляд, душу, мысли и чувства.