Нурбей Гулиа - Приватная жизнь профессора механики

Пару слов о моём приятеле Маникашвили. После того, как его уволили уже из Комитета по науке, он опять запил и загулял. Вот тут-то сбылась вторая часть моего проклятья, которое слышали десятки людей. Первая его часть, если помните, состояла в том, что Геракла выгонят с работы через три месяца после моего ухода из института - и это сбылось даже на десять дней раньше предсказанного. Вторая же часть заключалась в том, что Геракл должен 'потерять' один глаз после того, как его выгонят с работы.

И вот, в пьяной драке во время загула, Геракл и 'потерял' один глаз. Ну, не в буквальном смысле слова 'потерял' - выпал он, скажем так, сам собой из глазницы, и поминай, как звали, а выбили ему его приятели-драчуны. Пришлось вставлять стеклянный. Научный коллектив НИИММПМ был в шоке - проклятия опального абхаза сбываются, надо спасать Геракла - бывший 'свой', всё-таки!

И вот несколько человек из НИИММПМ приезжают в Тольятти (это уже поздней весной 1968 года). Находят меня в политехническом и зовут выпить - давно, мол, не виделись, приехали, дескать, по делам на строящийся завод и нашли тебя. А выражения лиц у всех - странные. Ну, пошёл я с ними в гостиницу, выпили немного, а они как хором вскричат:

- Слуши, прасти Геракли, сними с него твои проклиати!

И рассказали о последовательном исполнении проклятий. Я пытаюсь всё обратить в шутку - не выходит, они продолжают требовать: 'сними, да сними с него проклиати!'.

Ну, тогда я, как бы всерьёз, сделав страшное лицо и подняв руку вверх, провозгласил: 'Снимаю моё проклятие! Больше Геракла не будут выгонять с работы, если только не на пенсию, и больше не будет он 'терять' своего, уже единственного глаза!'.

Компания осталась довольной, и мы, выпив ещё, расстались.

И, надо бы сказать о последней моей встрече с Гераклом, которая состоялась в середине 80-х годов в Сухуми.

Я каждое лето навещал свою маму, которая в 80-х годах переехала жить в Сухуми. Помню, я очень тосковал и скучал в этом городе. Приятелей у меня там не было, подруг тоже. Вот и бродил вечерами по набережной Руставели, бесцельно рассматривая прохожих. И вдруг среди толпы я замечаю моего 'заклятого друга' Геракла. Весь седой, обрюзгший пожилой человек, но как я могу забыть его - он мой благодетель - из-за него я так удачно уехал из Грузии.

Я уже жил и работал в Москве и благодаря участию в популярной телепередаче 'Это вы можете' меня узнавали не только на улицах Москвы, но и в неосвещённых общественных туалетах Сухума. Поясняю - захожу как-то в сухумский туалет, а там кромешная темнота. Ну, я и матюгнулся изощрённо, пытаясь пристроиться к стенке. А тут голос от кого-то, сидящего сбоку: 'Профессор Гулиа, передача 'Это вы можете', узнал по голосу!'. Я так и рванул из туалета, даже не выполнив до конца своего дела.

- Батоно Геракл, - неуверенно позвал я, - ты ли это?

Он узнал меня, несмотря на бороду, мы обнялись, и я пригласил его к себе домой - выпить за встречу. Жила мама почти прямо у моря, пять минут хода от набережной. Мы зашли ко мне, мама была хорошо знакома с Гераклом - мы часто выпивали у меня дома в Тбилиси. Она быстро организовала закуску, чача была, и мы выпили с Гераклом основательно. А он всё старался у меня выпытать, знаю ли я про то, что он одноглазый.

- Посмотри мне в лицо, - говорит, - находишь ли ты в нём изменения?

Глаз стеклянный так и смотрит вбок, но я делаю вид, что не замечаю этого.

- Да поседел сильно, - говорю я, - а больше ничего не замечаю!

Он начинает плести что-то про КГБ, дескать, охотились за ним, пытались убить - базу подводит под отсутствие глаза, стыдно ему, что глаз в пьяной драке выбили. Ну и решил я над ним подшутить по сценарию грузинского писателя Нодара Думбадзе.

Мама постелила Гераклу постель в свободной комнате, он ложится, сильно выпивши, а я ему чашку с водой приношу.

- Я не пью воды ночью! - гордо отказывается от чашки Геракл.

- Да нет, батоно Геракл, это чтобы глаз положить! А то опять потеряешь и скажешь, что Нурбей виноват!

Что с ним было - это и истерика и неистовство вместе! Я же поддаю ему под дых и приговариваю: 'Не делай гадости людям - глаза будут целее!' Поддаю по рёбрам: 'Не присваивай чужой работы - рёбра будут целее!' Наконец, положил его, побитого, на постель, и он заснул. Утром же я сделал вид обиженного:

- Ну и драчун же ты, батоно Геракл! Никак не мог тебя спать уложить - то ты под дых мне дашь, то кулаком по рёбрам - раньше ты, выпивши, смирнее был. Пришлось тебя силой укладывать! А про глаз - ни слова! Поднялся бедный побитый Геракл с постели, налил я нам по рюмочке опохмелиться, и расстались мы. Даже не знаю, жив ли он сейчас или нет.