Гийом Мюссо - Квартира в Париже

Причина прихода Маделин воодушевила Файоля, и он принялся отвечать на ее вопросы, даже не спросив, кто она такая.

– У меня куча знакомых художников, – начал он. – Большинство – себялюбцы с манией величия, мнящие себя воплощениями Пикассо или Баския [34] Жан-Мишель Баския – прославленный нью-йоркский граффити-художник второй половины ХХ в., впоследствии неоэкспрессионист. по той простой причине, что тоже пачкают холсты и находят жадных галерейщиков, выставляющих их мазню, и снисходительную публику, готовую рукоплескать чему угодно. – Он выудил из железной банки шоколадное печенье «Птит эколье». – Шон, несмотря на свой успех, был из другого теста. Он был скромник. Одержимость живописью не мешала ему проявлять интерес к окружающим. – Файоль откусил кусок печенья и долго жевал, как будто хотел поближе подобраться к источнику своих воспоминаний. – Вот вам пример. Я никак не мог набрать достаточно денег, чтобы заплатить за дом престарелых для своей мамаши. Шон об этом узнал, выписал мне чек и никогда не просил вернуть ему деньги.

– Значит, он был вам скорее другом, чем обычным клиентом, – подытожила Маделин.

Файоль посмотрел на нее так, словно она заявила, что Земля плоская.

– У настоящих художников не бывает друзей, – изрек он. – Именно поэтому они и становятся художниками. Я помогал Шону как мог, старался находить для него нужные краски. Ну и оказывал ему кое-какие услуги. Занимался, к примеру, рамами для его полотен. Он был очень щепетильным по этой части: подавай ему только американские, из светлого ореха – редкость, которую можно найти только в Иране.

– Почему вы называете его мастером цвета?

– Потому что он им был! Непревзойденным мастером! Молодость он провел, прыская на заборы и вагоны из аэрозольных баллончиков, но в начале двухтысячных полностью переродился. Он хотел учиться и превратился в уникального специалиста по истории пигментов. Редкий был пурист! Покажите мне другого бывшего граффити-художника, отказавшегося от синтетических красок!

Маделин рискнула задать вопрос о разнице между синтетической краской и природным пигментом.

Новый косой взгляд растамана.

– Вы же понимаете разницу между трахом и любовным соитием, между звуками mp3-плеера и виниловой пластинки, между калифорнийским и бургундским вином… You got it?

– Вы хотите сказать, что природные пигменты более естественные?

– Они дают более глубокие, более насыщенные цвета, а главное, они уникальны, за ними часто кроется тысячелетняя история.

Файоль пружинисто вскочил с табурета и ринулся в глубину магазина.

– Эти пигменты принадлежат к редчайшим, самым ценным в мире. – Сверкая глазами, он указал на полки, полные стеклянных емкостей с разноцветными порошками.

Эти прозрачные емкости разных размеров и форм сливались во впечатляющую палитру красок, от светлых, пастельных до совсем темных.

Сначала Маделин не заметила их отличия от других банок, но не стала признаваться, что озадачена. Жан-Мишель Файоль схватил одну и сунул ей под нос.

– Взять хотя бы ляпис-лазурь, чаще называемую ультрамарином: легендарная голубая краска Фра Анджелико, Леонардо да Винчи и Микеланджело. Этот пигмент, добываемый из почв Афганистана, был такой редкостью, что в эпоху Возрождения стоил дороже золота.

Маделин вспомнила роман Трейси Шевалье «Девушка с жемчужной сережкой»: там говорилось, что Вермеер использовал этот пигмент для тюрбана на своей прославленной картине.

Файоль поставил баночку на место и взял вместо нее другую, с ярко-фиолетовым порошком.

– Тирский пурпур, цвет тог римских императоров. Вообразите, чтобы собрать всего грамм, нужно было раздавить десять тысяч моллюсков мурексов. Представили эту бойню?.. Индийская охра добывалась из мочи коров, которых кормили исключительно листьями мангового дерева. Сегодня ее производство под запретом.

Тряхнув дредами, Файоль схватил следующий образец, ярко-красный.

– Кровь дракона, известна с древних времен. По легенде, этот цвет получают путем смешивания крови двух драконов после их смертельной схватки, стоившей обоим жизни.

Файоль был неистощим. Одержимый красками, он с наслаждением вещал внимательной новой ученице:

– Возможно, мой любимый цвет! – Он держал в руках емкость с пигментом охряного оттенка, близкого к коньячному. – В любом случае самый романтичный.

Маделин наклонилась и прочла этикетку: «mummy brown».

– Да, египетский коричневый. Получался методом измельчения мумий и сбора смолы из тканевых бинтов, использовавшихся при бальзамировании тел. Лучше не думать о том, сколько древних раскопок было испорчено, сколько ценных находок уничтожено ради этих дьявольских пигментов! И между прочим…