Кристина Паёнкова - Бегство от запаха свечей

Как приятно дышать свежим воздухом! Широкая величественная река привольно и весело несла свои воды, снисходительно не замечая того, что творилось вокруг.

– Kommen Sie her! [7]

От резкого окрика я вздрогнула, отпрянула от перил и обернулась. Не далее чем в трех шагах от меня стояли двое молодых людей с велосипедами. Оба были в зеленых, совсем новых комбинезонах. У одного на плече висел автомат.

– Ausweis! – крикнул второй. – Sind Sie Deutsche? [8]

– Ich bin Polen, [9]– машинально ответила я по-немецки, не двигаясь с места.

– Вы полька?! Чего же прямо не сказали? – рассмеялся один.

– А мы из милиции. Сразу не разберешь, с кем имеешь дело.

Мы пошли вместе. Мой чемодан ехал теперь на велосипеде. Я приободрилась. Милиционеры патрулировали на улицах. Они предложили проводить меня. Узнав, что еду дальше, на запад, очень удивились, принялись уговаривать, чтобы я осталась. Я сказала, что меня направили в Свидницу.

– Раз выдали направление в Свидницу, значит, там нужны люди, – серьезно сказал один. – Ясное дело, надо ехать.

Мы шли среди моря развалин по недавно протоптанной тропинке. Жар усиливался, лениво подымающийся кверху дым все сильнее ел глаза. Молодые люди проводили меня до перекрестка, где сворачивали идущие на Свидницу машины. Мы немного подождали. Вскоре подъехала целая колонна грузовиков. Они искали дорогу на Еленю-Гуру и охотно захватили меня с собой.

– Спасибо, буду всегда вспоминать вас добрым словом. Если б не вы, я умерла бы со страху в этих развалинах. Будете в Свиднице – заходите. Я еду в Красный Крест. Зовут меня Катажина.

Я залезла в кузов. Мне все еще было не по себе. Казалось, даже пыльник пахнет мертвечиной и дымом. Я его сняла. Вереница грузовиков мчалась по разбитой асфальтовой дороге в облаке пыли, окутывавшей их, словно дымовая завеса.

– Кому в Свидницу, вылезайте! – вдруг объявил шофер.

– До свидания. Спасибо! – крикнула я в сторону кабины.

Колонна машин тронулась. Я немного постояла на тротуаре. Грузовики скрылись за поворотом. На другой стороне улицы стояли несколько парней. Они, как по команде, уставились на меня, потом один подошел поближе. У него было длинное, невыразительное лицо, замшевые туфли на пробковой подошве и длиннющий грубошерстный пиджак. Круто завитые волосы не придавали ему особой прелести.

– Вы кого-нибудь ищете? Может быть, меня? – развязно спросил он.

– Никого не ищу, – отрезала я, решительно подхватила чемодан и пошла вперед.

Торопливо перейдя площадь, на которой возвышалась громада костела, я свернула в узкую улочку. Меня окружили прелестные средневековые особнячки с резными карнизами и узкими подворотнями. Все окна были целы, а во многих виднелись даже занавески и цветы. Движение делалось все оживленнее. Я дошла до рынка и остановилась. Здесь войны как будто и не было.

Из улицы, по которой я шла, лихо выкатилась нарядная свежевыкрашенная двуколка, запряженная парой вороных. Чуть подальше, в глубине рынка, стояли машины. Запах свежего хлеба из пекарни напомнил о том, что я голодна. Я пошла дальше. Магазины открыты, в парикмахерской все кресла заняты.

«Этот город живет праздничной и веселой жизнью, – подумала я. – Не то что Вроцлав – смрадное море дымящихся развалин». Как в любом нормальном городке под вечер, на рыночной площади было много народу. Я спросила, как пройти к Красному Кресту.

– С рынка сверните вон в ту улочку, это недалеко, самое большее каких-нибудь двести метров.

Из открытых окон ресторанчика доносились оживленные голоса и душещипательные звуки танго: «Первый поцелуй, робкий поцелуй…», и кто-то из прохожих подхватил незатейливую мелодию.

В конце улицы стоял большой четырехэтажный дом. На фронтоне красным по белому было крупно написано: ПОЛЬСКИЙ КРАСНЫЙ КРЕСТ.

«Вот я и на месте», – подумала я и почувствовала, как от волнения и страха подкатывает к горлу комок.

Вот уже четыре дня я в Свиднице. В Красном Кресте меня встретили очень приветливо. Все мне старались что-нибудь показать, чем-то помочь. Вчера впервые в жизни правила лошадьми. Заведующий сказал, что у меня явные способности – еще несколько дней, и я стану заправским возчиком.

Получила полное содержание и обставленную комнату. Завтра выдадут обмундирование и оружие.

Позавчера вечером я неожиданно разбогатела. Один парень, который работал старшим санитаром, после ужина предложил мне отправиться с ним и тремя его приятелями на «промысел». Я понятия не имела, что это значит.