Пол Остер - Ночь оракула

Джон отсутствовал минут десять. Я помог ему взгромоздиться на кровать. К старой теме мы больше не возвращались: похоронили и забыли.

— Как твоя новая вещь? — спросил он. — Дело движется?

— И да, и нет. Только вроде расписался, и вдруг стопор.

— И теперь небось грешишь на синюю тетрадь.

— Ну да. Я и сам не знаю, что теперь думать.

— В тот вечер ты был похож на одержимого алхимика, которому удалось превратить свинец в золото.

— Да, то еще состояние. Во время моего первого захода я вообще исчез, если верить Грейс.

— В каком смысле?

— В прямом. Я понимаю, это звучит дико, но когда она постучалась в мой кабинет и не услышала ответа, она заглянула внутрь, а там никого… при том что я сидел за письменным столом! Она клянется и божится, что меня там не было.

— Наверно, ты ненадолго отлучился. В туалет, например.

— Вот и Грейс так говорит. Но я не помню, чтобы я куда-то отлучался. Я знаю, что я безвылазно сидел и строчил.

— То, что ты не помнишь, еще не значит, что этого не было. Когда работа спорится, ничего вокруг не замечаешь, разве не так?

— Так, конечно, так. Но в понедельник случилось нечто похожее. Я работал и не слышал телефонных звонков. Когда я вышел на кухню, на автоответчике было две записи.

— Ну и что?

— Я всегда слышу, когда звонит телефон.

— Ты был весь погружен в работу, ты отключился.

— Я в этом не уверен. По-моему, происходило нечто очень странное, необъяснимое.

— Сид, тебе надо провериться у врача. У тебя что-то с головой.

— Наверно. Я не спорю. Но с тех пор как я купил эту тетрадь, мир как будто соскочил со своей оси. То ли я пользуюсь синей тетрадью, то ли она пользуется мной. Я понятно выражаюсь?

— Не очень.

— Ладно, попробую иначе. Ты когда-нибудь слышал о такой американской писательнице — Сильвии Максвелл? В двадцатых-тридцатых у нее вышло несколько романов.

— Я знаю Сильвию Монро, печатавшуюся в этот же период.

— У нее есть «Ночь оракула»?

— В каком-то названии было слово «ночь». «Ночь в Гаване» или «Ночь в Лондоне» — что-то в этом роде. Ты можешь уточнить в библиотеке.

От синей тетради мы постепенно перешли к земным материям. Я упомянул про сценарий «Машины времени» для Бобби Хантера, с помощью которого рассчитывал поправить наши финансовые дела. Рассказал в общих чертах сюжет, легший в основу заявки. Реакция была почти нулевая. Джон отделался короткой репликой. «Толково» или что-то в этом роде. Я испытал чувство ужасной неловкости, как будто предстал в его глазах этаким щелкопером, пытающимся продать свою писанину подороже. Как оказалось, его немногословность вовсе не означала неодобрения. На самом деле, оценив серьезность ситуации, он обдумывал, как помочь мне выкрутиться.

— Конечно, это полная бредятина, — продолжал я, — но если на студии мой сюжет понравится, мы с Грейс снова на плаву. А если нет, будем тонуть дальше. Глупо строить планы в зависимости от такой ерунды, я понимаю, но другой козырной карты у меня на руках нет.

— Как знать, — возразил Джон. — Если с «Машиной времени» ничего не выйдет, ты мог бы написать какой-нибудь другой сценарий. Ты в этом знаешь толк. Хорошенько надави на Мэри, и она, я уверен, найдет хорошего покупателя на твой товар.

— В кино так не делается. Они тебя находят, а не ты их. Ну разве что есть оригинальная идея, а таковой у меня нет.

— А я к чему веду? Кажется, у меня есть для тебя неплохая идея.

— Идея фильма? Мне казалось, кино — это не твоя стихия.

— Пару недель назад я наткнулся на коробку со своими старыми вещами. Первые рассказы, начатый роман, две или три пьесы. Написаны бог знает когда, в ранней молодости. К счастью, не опубликованы. Один рассказ показался мне вполне сносным. Печатать его я все равно не стану, так почему бы тебе не переделать его в киносценарий? Может, мое имя поможет делу. Скажешь продюсеру, что адаптировал неизвестный рассказ Джона Траузе, вдруг он на это клюнет? Не знаю. Даже если им на меня плевать с высокой колокольни, главное, в рассказе есть визуальный компонент, и эти образы, мне кажется, сами просятся на экран.

— Разумеется, твое имя поможет делу. Еще как поможет.

— Короче, прочитай и скажи, что ты думаешь. Это, по сути, черновик, а не готовая вещь, так что не суди слишком строго. И не забывай, это написано зеленым юнцом, я тогда был намного моложе, чем ты сейчас.

— О чем рассказ?

— Для меня он нетипичен, так что тебя ждет небольшой сюрприз. Наверно, его можно назвать политической притчей. Все происходит в воображаемой стране в тысяча восемьсот тридцатых, хотя на самом деле это тысяча девятьсот пятидесятые, и страна узнаваемая. Маккарти, HUAC, [12]«красная угроза», — вся эта зловещая карусель. Идея не нова: всякому правительству, даже в мирное время, необходимы враги. Если таковых нет, их выдумывают, чтобы запуганное население сидело тихо и не высовывалось.