Вячеслав Репин: Звёздная болезнь, или Зрелые годы мизантропа. Том 2

1 сентября

Думал о написанном вчера и ужасался. Одни домыслы! Как условно всё! Если всё так, то как жить дальше? Бежать… Опять бежать? Но куда? Дальше некуда. Да и не глупо ли стричь всю Европу, всех европейцев под одну гребенку? В той же Франции, особенно в провинции, иногда попадается особый тип галла: невысокий рост, светлые глаза, правильные черты лица, правильная, неискушенная речь, легкий жизнерадостный нрав, но самое главное — феноменальная готовность делать добро. Это удивляет с ходу — своей спонтанностью, чуть ли не легкомысленностью, отвагой. Где, как не во Франции, встретишь этот благороднейший тип, причем в столь отточенной форме? Как, помню, было радостно сознавать в эти минуты, что эти люди живут в одной с тобой стране. Нечто подобное можно, видимо, пережить где угодно, в любой точке земного шара. Стоит только захотеть, открыть глаза.

Странно, но факт: всё худшее, что бывает свойственно какому-нибудь сообществу людей, будь то клан, обыкновенная семья, партия или государство, — это всегда что-то свое и очень специфическое. Этим все сообщества и рознятся. Но все, что у них есть лучшего, у всех всегда одинаковое. Что, конечно, умаляет достоинства, делает их обыденными, незаметными.

Лучшее — это способность думать и чувствовать. Иначе говоря, интеллектуальные и духовные накопления. Худшее — обходные пути, которыми люди пытаются заполучить эти блага, и как можно быстрее, всеми правдами и кривдами. Например, поживившись за счет соседа, подсидев его, спихнув с места или, еще проще, пальнув по нему из пушки, чтобы напомнить ему, кто есть кто… Ишь, зазевался!

3 сентября

Утром была открытка от Фон Ломова. Что-то слишком загадочен. Таинственно отшучивается по поводу того, что скоро «нагрянет» во Францию «с частным визитом». Грустно за него. Как же он запутал свою жизнь! Припоминаю его рассказы, а может, и россказни о Москве. И вдруг подумал, что все наши разнотолки, расхожие мнения о том, где нужно жить, откуда лучше бежать без оглядки, не имеют смысла в сопоставлении с простой и очевидной истиной: если человек «физически» оторван от родной культуры, если в хлебе, который он покупает каждый день, он не чувствует родного привкуса, то его жизнь лишается смысла.

Где-то здесь Фон Ломов и совершил промах. Сам я, видимо, не понял ни Москвы, ни России из-за того, что не мог расстаться с мыслью, что она мне что-то должна. Повсеместное хамство, грубость, да и плебейство, разводимое там десятилетиями, не должны были стать для меня решающим фактором, а стали.

Но и это не главное. Труднее всего, оказывается, расставаться с иллюзиями. Почему, собственно, там должны происходить какие-то перемены? Если верить Г. Джеймсу, тому, что он говорит о Тургеневе, все те же проблемы существовали и в то время. Кто об этом помнит сегодня? Мир не изменился.

4 сентября

Расплывчатые представления о будущем, неопределенность, отравляющие людям жизнь, и особенно в «развитых» странах, как это ни странно, где человек, казалось бы, более защищен от встрясок, — это объясняется даже не страхом перед катаклизмами, ведь мир всегда что-то сотрясало, не война, так землетрясение, и было бы абсурдно считать, что теперь, начиная, скажем, с послевоенных лет, с сороковых годов, их должно стать почему-то меньше. Мир, дескать, очухался. Ничего подобного! В этом смысле утрата полярности, наблюдаемая сегодня в связи с падением тоталитаризма в Восточной Европе, благодаря которой удавалось направлять потоки людской энергии в то или иное русло, не является чем-то качественно новым.

Людям страшно оттого, что нет общественной идеи, которая гарантировала бы им, или хотя бы просто обещала, что-то более сущностное, чем материальное процветание. В этом и главная проблема. С того момента, как общество решило отказаться от идеи иного, какого-то более совершенного мироустройства, с более совершенной организацией, и решило полагаться только на то, что есть, не на журавля в небе, а на синицу в руке, на себя, оно фактически лишило человека настоящей иерархии ценностей, которые являлись очень мощным стимулом. Он оказался брошенным на произвол судьбы, он один в пустыне. Главный постулат, уже многовековой, на котором развивалась западная культура, а может быть, и вся цивилизация, — обойдемся своими силами, терпение и труд всё перетрут… — действительно исчерпал себя. Ему нужна замена. И ее нет…

Любая форма воспроизведения материальных благ — вот они, три кита, на которых зиждется всё, что бы ни говорили! Это осуществляется сегодня двумя способами. Первый — извлечение сверхприбыли с интеллектуального капитала. Второй — непосредственно с денежного. Третьего не дано… Поэтому совершенно неизбежен рост незанятости, каков бы ни был подход к распределению национального дохода. А это неизбежно ведет к ужесточению несправедливости, которой и так хоть отбавляй. Как раз что-то в этом роде сегодня растолковывал по телевидению немецкий специалист, на все лады. Но у немцев хватает совести хотя бы на это — называть вещи своими именами… В итоге, при сегодняшнем развитии современного общества, данная тенденция необратима и неизлечима, если не прибегать к услугам… социализма. Он же только тем и бредит! Чтобы его позвали на помощь. Ему только свистни! В то время как именно он рано или поздно ведет к развалу, к вырождению, к респектабельной — в лучшем случае — продажности всего и всея, в худшем случае, при перекосе налево или направо, — к самоуничтожению. Увы, это настоящая головоломка.