Вячеслав Репин: Хам и хамелеоны. Том 1

В Москву он приехал утренним поездом, уже не надеясь, что дети выберутся к нему на праздники. День пролетел в суете, в телефонных звонках, в бессмысленной беготне за нескончаемыми покупками — не хватало то одного, то другого. Даже обедали врозь и в разное время. До подмосковного Кратово, где на время поселился младший сын, добрались только к девяти вечера.

Встречать Новый год предстояло в чужом доме. И от самой этой мысли благополучие старшего сына казалось отцу-пенсионеру зыбким, несмотря на огромную квартиру на Солянке и размах намечаемых празднеств. Сквозь внешнюю мишуру проглядывало неблагополучие куда более плачевное, чем элементарная необеспеченность: того, что принято называть домом, у сыновей не было — ни у одного, ни у другого…

На улице морозило. Огромный дом светился словно корабль в ночи. Деревья едва заметно мерцали от инея. Зрелище было завораживающим. И от огромной живой ели посреди двора, увешанной гирляндами, которые играли разноцветными лампочками, с трудом удавалось отвести глаза. Всё сильнее шел снег. Благо, успели доехать до начала метели…

Пока накрывали на стол, Андрей Васильевич предложил Февронии пойти на улицу, вместе почистить снег у крыльца. Николай позвал сторожа и попросил у него лопаты. Дружными усилиями удалось расчистить дорожку, начинавшуюся от лестницы и ведущую к елке, а затем и дальше, к воротам.

Вскоре всех позвали к столу. В просторной комнате близ полыхающего камина на белоснежной скатерти стола красовались серебряные приборы, искрились хрустальные бокалы, матово отсвечивала батарея бутылок. У лаково-черного рояля распустила ветки небольшая, но очень изящно наряженная елка, от которой шел острый смолистый запах. А возле елочки высилась куча подарков, упакованных в разноцветную бумагу.

В иссиня-черном вечернем платье с глубоким декольте, с поблескивающей на шее змейкой ожерелья, румяная и вдруг оживленная, Нина приковывала к себе взгляд Андрея Васильевича. Он не помнил, когда в последний раз видел невестку в вечернем наряде, и от этого испытывал какое-то облегчение: люди несчастные и неблагополучные так хорошо не выглядят.

Феврония тоже переоделась в совершенно недетское облегающее платье томного шоколадного цвета, на ногах — черные атласные мюли. Девочка выглядела старше своих лет — живая копия мамы в годы юности.

Николай наполнил бокалы жене и дочери, после чего налил водки в три серебряные рюмки. Он уже успел принять до ужина свою дозу коньяку и теперь благодушно улыбался отцу, подмечая при этом, что тот опять смотрит на всё отсутствующим взглядом, как с ним случалось в минуты внезапного переутомления. Отец сильно постарел, и это вдруг стало очень заметно.

Николай поднял свою рюмку.

— Ну что, папа, давай за всё хорошее?

Андрей Васильевич чокнулся со всеми домочадцами и не без удовольствия выпил первую рюмку водки. Нина заботливо ухаживала за свекром: положила ему на тарелку маринованных рыжиков, горку черной икры, рыбное заливное и, конечно же, традиционный салат оливье.

Февронии не терпелось увидеть свои подарки, и она попросила приступить к их раздаче сразу же, не дожидаясь двенадцати. Отец пожурил ее за нетерпение, но и сам, чувствовалось, с трудом сдерживал желание сделать всем что-нибудь приятное и сию же минуту, не откладывая на потом. Зардевшаяся от волнения Феврония стала доставать пестрые свертки из-под елки, зачитывая имена на крохотных бумажечках. Глаза ее сияли.

Отец, дядя и дед получили по свитеру, все одинакового фасона, но разных цветов, в чем сказался своеобразный юмор Нины, который не все и не всегда понимали. Андрею Васильевичу достались еще кашемировый шарф и набор носовых платков (он особенно их расхваливал, зная, что подарок сделала внучка, слывшая в семье специалисткой по носовым платкам), кроме того, он получил ушанку из сизовато-коричневого меха, названия которого он не знал, швейцарский перочинный нож, Собрание сочинений Солженицына, очки в тонкой оправе и красивый к ним футляр.

Андрей Васильевич выглядел растроганным, подбородок у него едва заметно подрагивал. Иван поспешил налить отцу, себе и брату водки. Он предложил выпить просто так, для аппетита. Немо соглашаясь, Андрей Васильевич поднял свою рюмку.

Феврония с восторгом разглядывала переливающееся оттенками фиолетового вечернее платье, которое купил ей отец. В глазах у нее появилось выражение какой-то особой женской деловитости. С тем же выражением она придирчиво разглядывала две модные блузки, одна из которых была кружевной, а другая — атласной, и затем, уже с абсолютно детской счастливой улыбкой Феврония стала перебирать книги, музыкальные диски, вертела в руках радужную коробку с сотовым телефоном… Николай, с детства обожавший делать подарки, буквально жмурился от удовольствия.