Вячеслав Репин: Хам и хамелеоны. Том 1

Столько лет прожить с мужем, родить и выносить ребенка, практически воспитать его — и после всего обнаружить в себе эту бездну? Кто она? Как так могло получиться, что большую часть сознательной жизни она прожила с ложными представлениями о себе? Неужели и здесь всё было сплошным наваждением? Выходит, права была Мадлен в поезде…

Бывали минуты, когда с глаз спадала пелена, когда соприкосновение с привычной жизненной стихией — дом, дочь, Петербург… — заставляло спрашивать себя, реальным ли было только что пережитое отчаяние? В присутствии дочери тяжесть и хандра притуплялись. Но и мир становился сложнее, многослойнее…

Новое молескиновоеплатье черносливового оттенка с низким квадратным вырезом, хотя и выглядело несколько траурно, настолько Нине шло, что Аделаида старалась не задерживать на ней взгляд, чтобы лишний раз ее не смущать.

В присутствии подруги Нина чувствовала себя состоятельной вдовой, — в чем и не преминула ей признаться. Обе от души посмеялись. Дружными усилиями они раскромсали на столе увесистую дыню, но она оказалась несъедобной, твердой как дерево, без вкуса и запаха. Адель выложила на тарелки копченую ветчину, хлеб, персики, груши и виноград. Нина неумело откупорила принесенную бутылку «Пуйи», и они сели ужинать.

— Дочери так и не дозвонилась? — поинтересовалась Адель.

— Преподавательница увезла всех на дачу.

— Купи ей сотовый телефон.

— Уже купила…

— Как она выглядит, твоя дочь? В маму пошла, наверное. Мальчики проходу не дают?..

Нина ответила не сразу:

— Мне трудно судить… Я другими глазами на нее смотрю.

— А на меня… Какими глазами ты смотришь на меня? — спросила Адель.

— Тоже другими, — ответила Нина и порозовела. — Ты же знаешь.

— Тогда почему… — Адель осеклась.

— Почему чтó?

— Почему ты никогда не говоришь об этом?

— О том, что ты… что на тебя все оглядываются?.. Как об этом говорить? Ты сама всё понимаешь. Все это знают.

— Ты не должна так волноваться, — заверила Адель. — Я, правда, всё понимаю.

— Что ты понимаешь? — переспросила Нина.

— Что две женщины в нашем возрасте… не могут ходить по улице за ручку… как школьницы.

Нина молча потупилась.

— Только я не такая, как ты думаешь… Я нормальная, — продолжала Адель в том же духе.

— Я тоже… У меня муж. Это первый раз со мной. Я никогда, никогда не испытывала ни к кому ничего подобного, — пролепетала Нина, густо покраснев, будто ее уличили в обратном.

— Это правда? — В глазах Аделаиды появилось знакомое недоверчивое выражение.

Нина кивнула.

— Я всё хочу тебя спросить… Ты всё знаешь… теперь. Скажи, может, я просто дура законченная? — через силу выговорила Нина. — Может, я просто…

Адель взяла ее руку, крепко, до боли сжала пальцы и умоляюще посмотрела ей в глаза.

— Я не знаю, честное слово… Но мне кажется… — Адель уронила взгляд. — У меня когда-то давно было что-то похожее. С подругой… Мы спали вместе. Как сестры. Без ничего. Это было так похоже… В этом ничего нет такого… — добавила она. — Я так думаю. Искренне. Тебе нечего стыдиться. Я тебя понимаю. И люблю… Как могу, не сердись, пожалуйста.

Нина несколько секунд сидела неподвижно. Но по щеке ее скатилась слеза, губы задрожали.

— Я не знаю, что это… Извини меня, если я что-то не то говорю… — умоляюще пролепетала Нина, обеими руками удерживая пальцы подруги. — Я никогда, никогда не испытывала ничего подобного, клянусь. Но я ничего от тебя не хочу.

Адель скинула с плеч бретельки платья, притянула руку Нины к своей обнаженной груди и в этом положении держала ее несколько секунд.

Нина словно оцепенела.

Адель бережно вернула повлажневшую ладонь Нины на стол, встала и скинула на пол платье, представ перед ней в одном белье. Подойдя к Нине вплотную, она взяла ее за руку и приказала:

— Встань!

— Прошу тебя, не нужно, — остановила ее Нина. — Я не могу. Ты неправильно всё понимаешь.

— Тебе нечего стыдиться.

Нина подчинилась. Адель подалась вперед и едва ощутимым прикосновением поцеловала ее в губы, а затем привлекла Нину к себе, уткнулась лицом в ее плечо, утопила руки в ее локонах.

Около минуты они стояли обнявшись, вздрагивая от всхлипываний. После чего, увлекая Нину в комнату, Аделаида прошла к дивану, легла, быстрым стыдливым движением прикрыла себя пледом и, протянув Нине руку, прошептала:

— Дай я сниму с тебя этот жуткий наряд вдовы…

Утром 31 декабряНиколая поджидала в офисе очередная новость: уже трижды ему звонил Четвертинов. И обещал перезвонить. А вскоре, не успел Николай попросить принести ему кофе, секретарь переключил внутреннюю линию на его аппарат. Разговор состоялся уже в присутствии Филиппова.