Вячеслав Репин - Хам и хамелеоны. Том 2

— Бороды у них…

— Давайте отсюда посмотрим! Идите скорей!

Рябцев встал на место Майбороды и долго смотрел в стереотрубу.

Все напряженно ждали.

— С полной уверенностью не могу сказать, — произнес он.

— Смотрите, смотрите внимательней! — потребовал Майборода. — Не торопитесь…

Понимая, что пленников разглядывают, всех троих заставили повернуться в профиль. Голову одного из них покрывал бинт. Тот, что стоял крайним справа, невольно приковывал к себе внимание Рябцева. Осанка, высокий лоб… Как будто Петр. Однако полной уверенности не было.

— Мне кажется… Если он, то третий справа, — сказал Рябцев.

— Ну-ка… — Майборода оттеснил Рябцева от стереотрубы, долго и упорно разглядывал дом, после чего металлическим голосом спросил: — Еще раз спрашиваю, уверены?

— Не знаю.

— Петрович… — обратился полковник к лейтенанту на рации. — Скажи, чтобы дали сказать слово капитану.

Лейтенант передал в эфир требование.

— Не хочет. От страха язык отсох! — прозвучал издевательский ответ с другой стороны. — Теперь нашего покажите! Прием.

Майборода медлил, не знал, что делать, и не хотел показать этого подчиненным. Но внезапная несговорчивость удивляла не только его. Полковник кивнул ефрейтору Илье, который сидел над пареньком в дальнем углу, за горой ящиков. Тот подтолкнул подростка к амбразуре, подхватил за тощие бока, физиономией сунул наружу и так держал его с полминуты.

— Они согласны, — сказал лейтенант, приняв по рации ответ.

— В общем так, канителиться не будем, — вдруг принял решение полковник. — Выезжайте!

Рябцев-старший с Сулейманом вышли на улицу и забрались в расчехленный и прогретый УАЗ. Майор сел за руль. Папаша — справа. По сигналу тронулись, медленно вырулили на глинистую проселочную дорогу и на второй скорости покатили в направлении аула…

Из блокпоста было хорошо видно, что УАЗ уже проделал полпути, как вдруг от второй группы, находившейся под Урус-Мартаном, поступило требование придержать операцию на двадцать минут. Там опять что-то не могли увязать с Ахматовым, хотя в целом всё шло вроде бы по плану. Майборода приказал Сулейману остановиться посреди поля, сидеть и ждать очередной команды, а лейтенанту поручил передать информацию, полученную из-под Урус-Мартана засевшим в домах.

Затаив дыхание, весь блокпост застыл в ожидании.

— Товарищ полковник… — промычал вдруг громила-ефрейтор. — Я выведу засранца. Опять приспичило гаденышу.

Смерив подростка взглядом, полковник покачал головой и, обращаясь к командиру блокпоста, спросил:

— Отхожего места у вас нет, конечно?

Тот отрицательно замотал головой и самолично повел обоих на улицу.

Вернувшись, старлей застыл у входа. А вслед за ним, не прошло и минуты, дверь выбил ногами ефрейтор.

— Гад… сорвался! — громогласно объявил он.

— Кто?

— Да гаденыш этот!

— Удрал, что ли? В наручниках? — Полковник остолбенел. — Наручники кто снял с него?

— Понос у него… Я и отстегнул, — бормотал великан ефрейтор. — Наделал гаденыш лужу, штаны натянул и лапой… зачерпнул и мне в лицо…

— В лицо… В харю твою тупую! — Полковник побагровел. — Да я тебя, мордоворота… Я тебя собственными руками…

— Вон он! — показал старший лейтенант в поле.

Полковник прилип к амбразуре. Фигурка подростка в черном ватнике отчетливо выделялась на фоне пожелтевшей с рассветом луговины. Паренек со всех ног бежал в сторону своих. Расстояние, отделявшее его от блокпоста, быстро сокращалось.

— Вызывай, живее! — прикрикнул Майборода на Голенищина.

Лейтенант-связист оторопело уставился на полковника, не понимая, что от него хотят.

— Скажи всё как есть! Как есть! — гаркнул Майборода.

— Смена плана… Непредвиденные обстоятельства… Как поняли? — забормотал лейтенант в эфир. — Мальчик вырвался. Как поняли? Прием!

— Пусть бежит. Прием, — прохрипел в эфир тот же голос.

— Пусть отпустят наших! Пусть все трое выйдут на дорогу! — прокричал Майборода. — Или я всё отменяю!

— Отпустите наших пленных… Как поняли? — передал Голенищин в эфир.

Ответ заставлял себя ждать.

— Повторяю: пусть выйдут на дорогу… Навстречу машине, — четко произнося каждое слово, выкрикнул лейтенант. — Прием!

С другой стороны тянули резину. Майборода подлетел к рации и, выхватив у связиста гарнитуру, заорал:

— Я остановлю его! Если вы не выпустите наших! Прием!

— Ты кто такой? Прием… — прозвучал неторопливый вопрос.

— Майборода! Прием.