Евгений Ничипурук - Сны сирен

Я был в ударе. Я знал, что велосипед не может летать, но я также помнил и о своих уникальных способностях перемещения предметов усилием воли и был уверен, что в критической ситуации способности многократно усилятся, как это было в случае с мальчиком из «Выстрела с монитора». И потому я врал без всякого стыда и малейшего намека на совесть. Я излучал максимальную энергию и уверенность в себе, на которую только может быть способен восьмилетний фантазер, обладатель чудо-велосипеда. Я даже наврал о секретном конструкторском решении, благодаря которому мой волшебный мопед-велосипед может отрываться от земли и парить в воздухе. Вещал я это настолько убедительно, что глаза моей собеседницы загорались все ярче и ярче. Значит, меня слушают, мне верят и, ясное дело, хотят испытать на себе необычные качества волшебной игрушки. Закончив с теорией, очаровав и почти влюбив в себя повелительницу всех моих детских фантазий за последний год, я перешел от теории к практике – я предложил Иришке сесть позади меня и, обхватив меня руками и поджав ноги, совершить прогулку по двору с обязательным подъемом в облака.

Сказано – сделано. И вот мы мчимся по серому асфальту на ярко-рыжем «мопедике». Я отчаянно кручу педали, пытаясь разогнать перегруженную механическую игрушку до «взлетной скорости». Я напрягаю всю свою силу мысли, я толкаю велосипед вверх, но он никак не отрывается от черного шершавого асфальта. И тогда я решаюсь на отчаянный шаг – я мчусь по прямой, в тупик. Маленький и странноватый аппендикс школьного двора, завершающийся довольно высоким бордюром. По мере того как скорость нашей рыжей бестии нарастает, смех Иры становится все тише и тише, и за несколько мгновений до неизбежного столкновения я явно слышу подступающее к ее горлу всхлипывание. Это придает мне сил.

Я не могу не взлететь.

Я напрягаюсь, ПРИКАЗЫВАЮ велосипеду взлететь, вкладывая в это желание всю свою волю без остатка, обхватываю раму ногами, дергаю его вверх – и мы летим!

Что бы там ни говорили потом, я точно знаю, что мы взлетели. Может быть, лишь на пару миллиметров, а может, даже на несколько сантиметров оторвались от земли. Но это было, совершенно точно тебе говорю. Никакие разбитые коленки, никакие скандалы с Ириными родителями, никакие слезы и даже всеобщий бойкот меня одноклассниками не шелохнули мою веру в тот полет. Я знаю: мы взлетели. Это так же точно, как и то, что через несколько недель на уроке физкультуры учитель переставил меня на два человека вперед. Может быть, я вырос, а может, повлиял тот полет и я научился при построении отрывать себя от земли усилием мысли и становиться немного выше.

С Ирой я больше никогда не общался, да и велосипед пришлось выкинуть – найти на него новую вилку, фару и обтекатель в Союзе оказалось невозможным. Но эта игрушка и эта история навсегда останутся внутри меня маленьким оранжевым огоньком. И мне до сих пор кажется, что я обладаю сверхъестественными способностями…

К чему я рассказал про детский велосипед? Просто если очень пожелать, можно полететь и наяву… А если очень сильно хотеть чего-то во сне, то можно и открыть стеклянную дверь, стоящую на лугу.

И сейчас, вспоминая тот наш разбег… Как я кричал: «Вильям Херст! Твою мать!» И как со слезами на глазах мы втроем неслись навстречу неприступной твердыне, понимая, что это наш Сталинград! Что назад пути нет, что надо вперед, сквозь это неподвижное стекло…

Я знал, что она не могла не открыться.

И она открылась.

Мы ввалились в другую реальность. На границе почувствовали нечто похожее на сильный удар током – нас тряхануло так, что я на мгновение забыл, где я и что я тут делаю. А когда пришел в себя, то сразу же понял: мы в Саду Сирен.

Открыв глаза, я понял, что нахожусь в Саду Сирен. Точнее, я понял это еще с закрытыми глазами, по запаху. До того как я поднял веки, я почувствовал аромат зеленых яблок и чуть сладковатый запах иланг-иланга. Эти два аромата, подумал я, могут сочетаться только в одном месте во вселенной. В Саду Сирен.

Я лежал на траве посреди уютного, аккуратного сада в восточном стиле. Идеально подстриженные газоны, сад камней, многочисленные прудики и водопадики, карликовые деревца в каменных кадках. Цветущий иланг-иланг и ветвистые яблони с огромными зелеными яблоками на ветвях. Было безветренно и тихо. Единственное, что звучало бэк-граун-дом для всей этой картины, так это шум воды в ручьях и маленьких водопадов в прудах. Несомненно, за садом ежедневно ухаживали.