Марина Ли - Детский мир

И снова на красивом лице ни капли страха, никакого раскаяния, одна бесконечная ярость и злость. И злые слова, щедро сдобренные ругательствами, сыплются на меня, словно просо из прохудившегося мешка: о том, как Котик выспрашивал у Лёшки всякие мелочи обо мне, как узнал, что мы не настоящие сёстры. О том, как заставляла девчонку доносить о каждом шаге: где мы были, что делали, с кем… Зачем? Я искренне не понимала, зачем ей это было нужно. И главное, за что она меня так ненавидит. Разве виновата я в том, что Северов её бросил? Неужели виновата?

Я виновата совсем в другом: в том, что не заметила, когда влюбленная стеснительность превратилась в жгучий стыд.

– Маленькая засранка хотела мне всё испортить. Разве могла я ей это позволить? Нет…

Меня зашатало. От голода – ведь мне так и не удалось поесть – от усталости, от отвращения. От внезапного осознания: Лёшка не сама залезла в петлю.

– Ты? – я не могла поверить, что кто-то способен на такую подлость. – Ты убила её?

Светлана небрежно дёрнула плечом и замолчала, а я растерянно посмотрела на Арсения.

– Сеня, что же это? – слёзы нестерпимо жгли глаза.

Мой вопрос был риторическим и касался исключительно той волны растерянного негодования и боли, что рвалась из сердца наружу, грозя утопить меня в жестокой истерике, однако Северов, видимо, решил, что я спрашиваю о странном, ничем не объяснимом поведении Светланы. (Я действительно не могла понять, для чего она вылила на нас всю эту грязную правду, разрушающую, в первую очередь, её саму).

– Это очень неприятная, но очень полезная штука, птичка моя, – задумчиво глядя на опущенную голову Мастера Ти, пробормотал Арсений. – Тебе не понравится.

– Что мне не понравится?

– Секунду, – перегнувшись через стол, Арсений достал из ящика свой наладонник, провёл по нему несколько раз указательным пальцем, а затем, выругавшись, буркнул: – Забыл про вышки… – из того же ящика достал переговорник и произнёс в шипящий эфир: – Приём! Есть кто живой?

Сквозь вой ветра и скрежет несмазанных петель до меня долетели отголоски чьего-то бормотания, отдаленно напоминавшего ворчание старого пса.

– Меня слышно вообще?

– Хрр… ка… уф.

– Хрень какая-то, рацию ненавижу. Пришлите кого-то ко мне, у нас тут срыв, – зашвырнул переговорник назад в стол и повернулся ко мне.

– Выглядишь дико сексуально, – интимным шёпотом сообщил он, казалось бы, полностью забыв о том, что мы в комнате не одни. Я смутилась и покрепче затянула узел на груди. – Мне очень нравится.

Он решительно шагнул к большому платяному шкафу и, распахнув дверцы, пробормотал:

– И делиться этим зрелищем с кем-то ещё я совершенно точно не намерен. Держи, – он вручил мне свою майку и длинные спортивные шорты. – За Светкой сейчас придут. Не хочу, чтобы тебя кто-то видел такой.

Я без возражений взяла предложенную мне пижаму и скрылась в ванной, решив заодно принять душ, а когда вернулась, Мастера Ти уже не было, а у перестеленного дивана стоял низкий столик, на который Северов уже успел поставить фрукты и вазочку с печеньем. На тихий скрип двери Арсений поднял голову, улыбнулся мимолётно и сообщил:

– Ты же голодна, наверное. Я совсем выпустил из виду. Извини, – обнял за талию, когда я подошла, тепло поцеловал в шею и проворчал: – Меня нереально заводит то, что ты в моих вещах.

Я тихонько рассмеялась и, чтобы скрыть смущение, с заинтересованным видом стала рассматривать то, что Арсений приготовил мне в качестве позднего ужина, впрочем, уже секунду спустя заинтересованность моя перестала быть наигранной. А когда первое чувство голода было утолено, Северов протянул мне бокал вина и произнёс:

– Знаешь, нас ведь всё-таки неспроста называют диким народом. И нравы наши, порой, и вправду цивильностью и не пахнут… Никто из нас не хотел верить Светке, но и прогнать её было нельзя. Мы же ведь заранее объявили, что дадим убежище каждому. Поэтому всё то время, что она провела здесь, ей в пищу подмешивали сок степной травы.

Я едва не подавилась вином и отставила бокал в сторону. Это было слишком даже для Северова.

– Вы травили её?

– Ну, наверное, на это можно посмотреть и так. Однако, видишь ли, мы, как ты говоришь, травим каждого, кто хочет стать частью свободного народа.

– Не понимаю, – честно призналась я, и Север объяснил.

Традиция эта восходит к далёким предкам и изначально была связана с инициацией, впоследствии же выяснилось, что сок степной травы, если соблюдать дозировку, не вызывает галлюцинаций и не приводит к смерти, но пробуждает скрытые инстинкты, выдвигает вперед альтер-эго.