Яков Шехтер - Вокруг себя был никто

До двенадцати лет отец прятал Оливию от посторонних глаз, единственными ее собеседниками кроме него самого были осторожные чайки, шаловливые дельфины и Космос. Первая встреча с рыбаками, привозившими на маяк продукты и нефть, сильно поразила девочку. Оказалось, что не все люди похожи на отца, что грубость, даже невольная, ранит больнее, чем острые края скал.

К восемнадцати годам девочка превратилась в миловидную девушку с искрящимися глазами. Кроме психометрии и пения, она неплохо готовила, умела ловить рыбу, ухаживать за огородом. Травы она выращивала самые диковинные – отец приобрел для нее большой справочник и постоянно заказывал у рыбаков семена. Растения заменили ей подруг, Оливия подолгу разговаривала с ними, рассказывая о событиях дня, советуясь. Как они отвечали ей и о чем можно беседовать с растениями – я не знаю. Но для человека, достигшего определенной духовной высоты, весь мир – одна раскрытая книга.

Постепенно заботы о маяке тоже перешли к Оливии – отец сильно сдал и почти не поднимался с постели. Оливия лечила его настоями из трав и ласковыми словами. Неизвестно, что помогало больше.

Слава о ее необыкновенных способностях начала распространяться по Иллирии после случая с рыбаком. В тот день бочка с нефтью, которую он привез на островок, выскользнула из его рук. Рыбак попытался ее остановить, оступился и упал. Выпавший из ножен нож пробил кисть, кровь брызнула фонтаном. Просперо сидел в кресле перед входом в башню, но оказать помощь уже не мог, и поэтому девушке пришлось самой позаботиться о раненом. Лечение заняло несколько минут: прикосновением руки Оливия остановила кровь, затем принесла из огорода несколько листков и крепко забинтовала рану. Боль исчезла вместе с кровью, о несчастном случае напоминала только повязка. Спустя час Оливия сняла и ее – под скукоженными листиками оказалась совершено гладкая кожа, без какого-либо намека на рану.

Благодаря и кланяясь, рыбак подошел к своей лодке; из почтения он пятился задом, не решаясь обернуться спиной к девушке. Оттолкнувшись от берега, он еще раз снял шляпу и помахал Оливии.

– Сегодня ты нажила себе врага, – сказал психометрист, когда девушка оказалась рядом с ним. – Люди не любят оставаться в долгу, а расплатиться ему нечем. Благодарность скоро перерастет в зависть, а зависть в ненависть. Пойдем, нам нужно серьезно поговорить.

Вечером ветер всегда менял направление, и резвые волны в белых чепчиках пены начинали постукивать о скалы. Отец и дочь сидели за столом в большой комнате, сквозь раскрытое окно доносилось шипение оседающей на скалах воды.

– Смерть достаточно серьезное событие в жизни, – нарушил молчание Просперо. – Стоит подумать о ней заблаговременно. Когда меня не станет, тебя выгонят с маяка; по законам Иллирии, женщина не может занимать государственную должность. Идти тебе некуда – наши родственники погибли, а накопить денег я не сумел. Поэтому ты сделаешь вот что…

Спустя два года это произошло. Психометрист представил свою смерть как последнее, главное упражнение. Оливия должна была с его помощью перейти на самую высокую ступень соединения с Космосом.

Последние часы она просидела возле кровати, не выпуская руку отца. Он уходил в полном сознании, как подобало психометристу его уровня, и перед девушкой шаг за шагом раскрывалась энергетическая картина смерти. В последнюю секунду Просперо улыбнулся и сжал ее пальцы.

– Ты поживи, порадуйся, – сказал он, опуская веки. – Я всегда буду рядом. Прощай, твоя мать ждет меня, прощай.

Оливия осталась одна. Проплакав до рассвета, она поднялась на башню маяка и погасила огонь. Ночной ветер стих, по лазурной поверхности моря скользили первые лучи солнце. Подходящий к берегам Иллирии парусник напоминал небольшое облако. Оливия спустилась вниз, осторожно переложила тело на заранее приготовленную каменную плиту и принялась за работу.

Что именно придумал отец, никто не знает, но еще много лет рыбаки, доставлявшие на остров нефть и провизию, видели психометриста, сидящего в кресле перед входом в башню. Всеми делами, как и раньше, заправляла Оливия.

От покойной матери у нее сохранилось ожерелье, собранное из множества разноцветных бусинок. Нитка со временем перетерлась, и девочка спрятала бусинки в глиняный горшочек. Иногда, сталкиваясь с непонятным вопросом, Оливия не хотела беспокоить отца и пыталась отыскать ответ с помощью бусинок. Запустив руку в горшочек, она вытаскивала наугад несколько штук и по первым буквам названий цветов, пыталась понять смысл. Это она называла «посоветоваться с мамой».