Ричард Йейтс - Пасхальный парад

Она рассчитывала подремать в пути, но долгое время могла только курить сигарету за сигаретой да глазеть через дымчатое стекло на проплывающие пейзажи. Был солнечный апрельский день. В какой-то момент ее неожиданно сморило, и очнулась она оттого, что у нее сильно затекла рука, в сильно измятом платье и с резью в глазах, как будто в них швырнули горстью песка. До Эдвардстауна оставались считаные минуты.

Питер встретил ее с энтузиазмом. Он тут же подхватил ее чемоданчик с таким видом, словно подобный груз в ее руке являлся для него прямым оскорблением, и повел ее к машина Идти рядом с ним было одно удовольствие: он шагал легкой спортивной походкой, свободной рукой держа ее под локоть. Он был в своем епископальном воротничке — то, что он постоянно его носил, видимо, свидетельствовало о том, что он занимает достаточно высокое положение в церковной иерархии, — и довольно изящном светло-сером костюме.

— Места здесь красивые, — заговорил он, когда машина тронулась. — И денек вы выбрали — лучше не придумаешь.

— Мм… Красиво. С твоей стороны было… мило меня пригласить.

— А с вашей стороны приехать.

— Отсюда до вас далеко?

— Всего несколько миль. — После паузы он сказал: — Знаете, тетя Эмми, я часто вас вспоминал, с тех пор как началось это движение за женское равноправие. Мне вы всегда казались настоящей свободной женщиной.

— Свободной от чего?

— Ну… от всех этих устаревших социологических представлений о роли женщины.

— О господи. Я надеюсь, Питер, что в своих проповедях ты говоришь лучше.

— В каком смысле?

— Что ты не употребляешь обороты вроде «устаревшие социологические представления». Ты уж не один ли из этих модных священников?

— Наверно, можно и так сказать. Когда работаешь с молодыми людьми, волей-неволей ты должен быть модным.

— Сколько лет тебе, Питер? Двадцать восемь? Двадцать девять?

— Вы, тетя Эмми, отстали от жизни. Мне тридцать один.

— А твоей дочери?

— Скоро четыре.

— Мне было очень… приятно, что вы с женой назвали дочь в честь твоей матери.

— Ну что ж. — Он перестроился, чтобы обогнать бензовоз, и, только вернувшись в правый ряд, продолжил: — Я рад за вас. Кстати, теперь мы хотели бы мальчика, но если опять родится девочка, не исключено, что мы назовем ее в вашу честь. Что вы на это скажете?

— Я буду очень… это будет очень… — Она не смогла закончить, у нее произошел срыв, и она разрыдалась, закрыв лицо руками и уткнувшись головой в дверцу.

— Тетя Эмми? — робко позвал он ее. — Тетя Эмми, вы в порядке?

Стыдоба. Не прошло и десяти минут, а она уже льет слезы.

— Все нормально. — Наконец она сумела выдавить из себя какие-то слова. — Просто я… устала. У меня была бессонная ночь.

— Ну, сегодня-то выспитесь. Воздух здесь разреженный и очень чистый. Тут все спят как сурки.

— Мм…

Она уже возилась с сигаретой и зажигалкой. Это был проверенный ритуал, дававший иллюзию обретения равновесия.

— У моей матери были проблемы со сном. Помнится, в детстве мы постоянно говорили: «Тихо, мама пытается уснуть».

— Да, с этим у нее была проблема, — согласилась Эмили. Ей очень хотелось выяснить у него, как же Сара умерла, но спросила она о другом: — Какая у тебя жена, Питер?

— Сейчас вы с ней познакомитесь и сами все поймете.

— Она красивая?

— О, не то слово. Как у всех мужчин, у меня, конечно, были фантазии по поводу красивых женщин, но она оказалась моей девушкой-мечтой. Подождите, и увидите.

— Ладно, подожду. И как вы проводите время вдвоем? В разговорах о Христе?

— Не понял?

— Вы допоздна ведете разговоры о Христе, о воскресении и тому подобном?

Он мельком взглянул на нее, озадаченный.

— Я не понимаю, к чему вы клоните?

— Просто пытаюсь себе представить, как вы с ней… как ты проводишь время со своей девушкой-мечтой. — Она уже слышала истерические нотки в собственном голосе. Она еще больше открыла окно и выкинула окурок, который подхватил ветер, и через несколько мгновений вновь обрела ту уверенность и подъем, с какими когда-то бросала вызов Тони. — Ну вот что, мистер Совершенство, давай начистоту. Как она умерла?

— Я не понимаю, на что вы…

— Питер, твой отец регулярно бил твою мать. Я это знаю, и ты это знаешь. Она мне рассказывала, что все это происходило у вас, у мальчиков, на глазах, так что давай обойдемся без лжи. Итак, как она умерла?

— Моя мать умерла от болезни печени…

— «…которую еще усугубило ее падение». Эту присказку я уже где-то слышала Вы, ребята, похоже, заучили ее наизусть. Так вот, меня интересует ее падение. Как она упала? С какими последствиями?