Лоренс Даррел - QUINX, или Рассказ Потрошителя

— Месье префект, — глубоким грудным голосом проговорила она, — я навела справки, как вы просили, и девушка придет к вам, когда пожелаете. Ее муж уверил меня, что она здорова. Я очень хорошо понимаю ваше беспокойство, у многих цыганок в самом деле есть венерические болезни. Единственное затруднение заключается в том, что он просит кое-что у вас en contrepartie , [163] Взамен (фр.) . но, вероятно, вы не захотите…

— Все что угодно, в пределах разумного, — ответил префект, краснея от удовольствия, потому что девушка, о которой они говорили, была поистине райской птичкой — нет, точнее, из породы золотистых фазанов.

Сабина продолжала:

— Он хочет получить центральный прилавок в Авиньоне, тот самый прилавок, который находится чуть левее старого бастиона — прилавок Г.

— Все хотят этот прилавок, — простонал префект, — он же лучший в городе. Ладно. Я поговорю с placier , [164] Тот, кто арендует места на рынке, чтобы потом сдавать их торговцам (фр.) . и с завтрашнего дня пусть там торгует. Надеюсь, девушка придет завтра вечером, в восемь часов. Невозможно передать словами, как я благодарен вам за посредничество. Нам, официальным лицам, иногда очень трудно самим улаживать некоторые дела. Тысяча благодарностей.

Сабина улыбнулась. Когда человеку ничего не надо, у него всегда сильная позиция. Однако она понимала, что если ей понадобится помощь властей, она теперь может рассчитывать на piston [165] Протекция (фр.) . префекта, и это было очень важно.

Однако пока еще не зашло речи о том, что сейчас наверняка занимало мысли и самой Сабины, и префекта. О забальзамированных ногах Хулио. Поэтому воцарилось многозначительное молчание, обремененное явной недосказанностью. Префекту ничего не оставалось, как самому заговорить об этом.

— Естественно, — проговорил он наконец, — я прекрасно понимаю, что для табора принципиально важно, чтобы эта святыня была в целости и сохранности, так сказать, в рабочем состоянии. Я заинтересован в этом не меньше вас, ведь я обязан заботиться о том, чтобы ничто не нарушило общественного порядка.

— Ну да, — отозвалась Сабина, глядя на свои руки, словно старалась разглядеть в них некую тайну. — Ну да!

Префект тяжело вздохнул.

— Вы думали о моем предложении насчет ног?

— Конечно, думала.

— Тогда я повторю, что «Музей человека», хочет включить их в свою коллекцию. Тамошние сотрудники очень надеются, очень… Я уверен, все можно так устроить, что никто не узнает. В конце концов, можно сделать копию — пару ног из пластмассы, и все довольны.

— У меня другой вопрос. Я назначила цену. Они согласны или нет? Если согласны, то с моей стороны возражений не будет. Если нет, то ничего не получится!

Префект кашлянул, прикрыв ладонью рот.

— Они согласны, — сказал он и улыбнулся.

Но Сабина не улыбнулась в ответ. Карты ей предсказали некий постыдный поступок, и вот это произошло! Пластмассовые ноги, конечно же, не будут обладать целительной силой, которая вмиг, как удар молнии, избавляет страждущих от недуга! Она взяла протянутый ей чек и растерянно поглядела на него, изумленная собственным поведением. Это было похоже на ритуальное жертвоприношение, вот только что было жертвой? А в результате, как предупреждали карты, табор убьет ее — совершит ритуальное побиение камнями. Она встряхнулась, как овчарка, словно не веря себе самой, тому что происходит…

— Какая же все это чепуха! — вдруг воскликнула она.

— Чепуха? — переспросил префект. — Мне кажется, цена подходящая. Все равно это всего лишь суеверие, что же вас смущает?…

Он медленно пошел дальше, а она все думала, порвать чек или не стоит? Но в глубине души знала, что не станет его рвать.

Все складывалось самым удачным образом; на празднестве царил невозмутимый оптимизм. Пора было приниматься за угощение, и префект приблизился к великолепно накрытому столу с пылом истинного француза, вдохновленного предстоящим пиршеством. Отдать должное еде — все равно, что исполнить религиозный долг. К этому времени вся компания уже прониклась этим настроением и последовала примеру префекта. Обрывки мыслей и разговоров летали, подгоняемые ветром, в темноте, сгустившейся вокруг римского архитектурного шедевра. Возобновлялись прежние отношения старых, много лет не встречавшихся знакомцев. Провозглашались тосты за святую Сару, и звон бокалов опять стал паролем!

— Что касается святой Сары, то теперь уж мы никогда не узнаем наверняка, кем она была, отвергнутой женой Пилата, служанкой Девы Марии или какой-нибудь забытой царицей Египта. А царица эта считалась очередным воплощением Исиды, правившей в Камарге! Возможно, это имеет значение только для смуглых детей, которые почтительно целуют ее пупок во время праздника.