ОНА сначала написала текст как «сводки с фронта» — тут был и величественный герой, и горящие глаза последователей, и трагедия предательства. Все было… Но ОНА отказалась от этого текста. Позже, передумав, ОНА написала портрет мужчины, который живет одним лишь умом, он рассудочен до болезненности, «эмоционально туп», как сказал бы брат-психиатр. ЕЕ герой не создан для тихого счастья, не создан для чувства, для нежности, трепетности, для касаний кончиками расслабленных пальцев тела возлюбленной.
Он интеллектуален, он сух и потому пуст. Но гормоны, с одной стороны, и знание, что есть вроде бы нечто, что зовется «любовью», сыграли над несчастнейшим злую шутку: он решил (я особенно подчеркиваю это слово), что влюбился. Не влюбился, но решил , что влюбился. Боже мой, как это знакомо! Блистательная фраза: «Утром он отправился на поиски той, в которую влюбился». Он влюбился в ту, которую никогда не видел, которую совсем не знает (и я снова особенно подчеркиваю эту языковую конструкцию — «не знает»). Он влюбился так же интеллектуально, как и все то, что он делал прежде. Женщина, которую он найдет, будет «двадцать седьмой»…
«— Упс! — сказал Бог, сообразив, что второпях что-то напутал».
С кем воюют эти безумные «амазонки»? С мужчиной ли? ОНА рассказывает истории о тех, с кем сошлись в этой абсурдной схватке бывшие некогда женщинами, о тех, кто по внешним, анатомическим, по крайней мере, признакам отдаленно напоминает мужчин…
И мы снова возвращаемся к истории Исаака и Ревекки. Одно и то же проклятье раз за разом ложится на плечи апостолов Ветхого Завета: бездетность. Двадцать лет… Однако Ревекка не отчаивалась, и Господь ответил ее надежде, она родила сразу двойню: Исава и Иакова. Исав был старшим, поскольку родился на несколько минут раньше Иакова, но Господь явился Ревекке во сне и сказал, что старший будет в подчинении у младшего.
Исав был прирожденным охотником: волосатый, грубоватый и дикий. Иаков, напротив, отличался мягкостью, кротостью, был незлобив и любил уединение. Понятное дело, мать всем сердцем любила младшего и страдала ужасно, сознавая, что наследником всего Исаакова наследства станет старший. Поэтому, когда Ревекка прознала, что Исаак приготовился умирать и решил благословить наследника, она подменила перед слепым отцом Исава Иаковом, и благословение пало туда, куда хотела Ревекка, — на младшего сына. А потом, когда оказия открылась, попало младшему сыну. Иаков был вынужден бежать из отчего дома. Иаков направился к Лавану, тому самому, который некогда отдал его отцу Исааку его мать Ревекку.
Остановившись на ночлег по дороге в Месопотамию, Иаков уснул прямо на земле, подложивши под голову камень, и приснился ему сон… «И увидел он во сне: вот, лестница стоит на земле, а верх ее касается неба; и вот, Ангелы Божии восходят и нисходят по ней. И вот, Господь стоит на ней и говорит: Я Господь, Бог Авраама, отца твоего, и Бог Исаака. Землю, на которой ты лежишь, Я дам тебе и потомству твоему» и т. д. и т. п. Говорят, Иаков долго ломал голову над значением своего сна, но если бы случилось ему жить тремя тысячелетиями позже, то старик Фрейд, верно, сказал бы Иакову: «Лестница — символ женской сексуальности, батенька!» И был бы в этом случае прав, хоть отчасти, потому что дальше Иакову предстояло именно это испытание.
Оказавшись в доме своего дяди, он воспылал любовью к Рахили — дочери Лавана и, соответственно, двоюродной своей сестре. Поскольку Иаков был к этому времени гол как сокол, то единственным средством получить супругу было для него — отработать ее. Иаков поступил на безвозмездную службу к Лавану сроком на семь лет. Но Лаван не хотел отдавать замуж младшую дочь прежде старшей и потому в назначенный день расплаты, то есть свадьбы, тайком ввел в спальню Иакова не Рахиль, а Лию — ее сестру и старшую свою дочь. Иаков, сам того не ведая, стал мужем Лии, чем огорчен был смертельно, но намерения своего жениться на Рахили он все-таки не оставил, а потому отслужил Лавану еще семь лет, на сей раз действительно за Рахиль (в общей сложности получилось четырнадцать). Так Иаков стал мужем двух сестер одновременно…
Лия благополучно год за годом рожала Иакову сыновей, Рахиль же долгое время оставалась бездетной (как это и принято в Ветхом Завете у великих жен), но потом все-таки разрешилась Иосифом. В конечном счете, если прибавить сюда еще тех детей, которые родились у Иакова от служанок его жен на коленях последних, то численность его потомства оказывается почти несметной, а вот кормить всю эту ораву у папы не было никакой возможности. Тут Иаков предпринял поистине бендеровское мероприятие. Он попросил у Лавана часть его скота за свою работу (а он таки продолжал работать на дядю). Причем условие, которым он снабдил свою просьбу, было забавным: он попросил только тот скот, который рождался бы с крапинками. Лаван, понятное дело, согласился, не зная того, что Иаков был почти Мичуриным и нашел способ увеличивать именно такое поголовье. В результате все стадо Лавана стало через несколько лет пятнистым, а потому стало уже стадом не Лавана, а Иакова. С этим стадом он и отчалил в сторону отчего дома.
Читать дальше