ОНА написала о девочке, девочке, в которой пробуждается женщина, в которой пробуждается то, что есть в женщине, если она — женщина . Этот текст столь же драматичен, сколь и наивен. Это странное, загадочное, чудовищное сочетание — ОНА написала о трагедии пробуждения женственности, для которой нет почвы, нет места и нет возможности быть.
Мужчина возбуждается, когда ему интересно, и только, но вдобавок к этому он еще и пуглив. Мужчина не возбуждается, когда любит, он возбуждается, когда холоден. Мужчина не чувственен, он чувствителен, он чувствителен к собственной боли. Мужчина слаб и умудряется при этом оберегать собственное достоинство, которого не может у него быть. И что теперь женщина? Как быть ей женщиной с таким мужчиною? Нельзя одновременно манить и наказывать за то, что несчастные клюют на приманку. Но это именно то, чего она ищет… Не потому ли женщина — чудовище, не потому ли она дьяволица? Не от того ли, что нет ей мужчины ?..
Давид грешил много, он истреблял людей городами, уничтожая женщин и малолетних детей, но то были «враги». Библия прощает подобные прегрешения. Одного только не смог Бог библейский простить Давиду — это дело его с Вирсавией.
По всей видимости, жен и сожительниц у Давида были десятки, он всех их любил, но это слово должно пониматься здесь как можно проще — любил, и все тут. Однажды, прогуливаясь по крыше своего дворца, он заприметил девицу, которая купалась в бассейне, расположенном на крыше ее дома. Эта девица оказалась женой одного из его военачальников — Урии. Долго не раздумывая, Давид послал за Вирсавией и «любил» ее. Потом, желая, видимо, любить ее и дальше, отослал Урию в военный поход, из которого тот не должен был вернуться. Урия исполнил приказ и не вернулся, пал, как говорят, смертью храбрых.
Этот поступок Давида подвергся огласке, возмущение было ужасным. Вирсавия же была безутешна и беременна одновременно. Ребенок умер в расплату за грехи своих родителей, что, впрочем, и было предсказано пророком. Жестокие муки раскаяния, которые терзали Давида, длились недолго, по завершении их он устроил веселый пир, а пораженным столь быстрой в себе перемене придворным отвечал так: «Доколе дитя было живо, я постился и плакал, ибо думал: кто знает, не помилует ли меня Господь, и дитя останется живо? А теперь оно умерло; зачем же мне поститься? Разве я могу возвратить его? Я пойду к нему, а оно не возвратится ко мне. И утешил Давид Вирсавию, жену свою, и вошел к ней и спал с нею; и она зачала, и родила сына, и нарекла ему имя: Соломон».
Но ОНА знает, что утешаемая и «любимая» не утешилась, ибо нет мужчины, который мог бы утешить женщину, ибо должен он быть таким: принадлежать ей и обладать ею, таким должен он быть, таким и одновременно. Плачьте же, жены Земли, по мужьям вашим, и слезы страдания вашего утопят сыновей ваших! Плачьте!
Авессалом — третий сын Давида от Маахи, дочери Фалмая, царя Гессурского. «Не было во всем Израиле, — свидетельствует Библия, — мужчины столь красивого, как Авессалом, и столько хвалимого, как он; от подошвы ног до верха головы его не было у него недостатка. Когда он стриг голову свою — а он стриг ее каждый год, потому что она отягощала его, — то волоса с головы его весили двести сиклей по весу царскому». И был Авессалом, по всей видимости, любимейшим сыном Давида.
Когда Авессалом узнал о случившемся с сестрой его Фамарью, то возненавидел брата своего Амнона за то, что тот обесчестил ее. На празднестве стрижения овец Авессалом убил брата, бежал в Гессур и прожил там три года. Давид был в гневе, но, как гласит Библия, быстро утешился по смерти Амнона и оттаял.
Однако Авессалом затаил на Давида злобу, причем сказать, чем именно она была мотивирована, нельзя. Так или иначе, но Авессалом встал на шаткий путь публичной политики, причем использовал самые действенные пиаровские ходы, например, целовался со «всяким Израильтянином, приходящим на суд к царю, и вкрадывался Авессалом в сердце Израильтян».
В конце концов Авессалом затеял междоусобную войну, желая воцариться на троне, и был убит вопреки строжайшему запрету на то со стороны Давида.
Кажется, что ОНА пишет о гомофобии, это отчасти действительно так, но смотрите глубже — ОНА пишет о ревности, о зависти сына к отцу, зависти, которая не позволяет ему быть мужчиной. Ее герой хочет любить, ее герой хочет быть любимым, ОНА чтит это чувство. «Но что ты сделал для этого?!» — спрашивает ОНА.
Читать дальше