Александр Проханов - Среди пуль

– Но я замечу, – тревожно возразил Хозяину черный, как вар, с конской нерасчесанной гривой обозреватель одной из газет, чьи регулярные статьи о «русском фашизме» шельмовали патриотических писателей, художников и артистов, вызывая у последних резкие, не всегда продуманные отповеди, которые тут же истолковывались как всплески антисемитизма, – хочу заметить, что это нужно делать крайне осторожно и деликатно, чтобы, возбуждая русский гнев и русское самосознание, направить его точно и адресно против чеченца. Не дать ему превратиться в шовинизм, в расовое неприятие. Чтобы ксенофобия не привела к отмщению за «кровь христианских младенцев». Не вылилась в поиск виновных среди «малого народа».

– А для чего мы создали миф о «красно-коричневых»? – парировал Хозяин. – Фашисты, готовые к еврейским погромам, они находятся там, рядом с Хасбулатовым. Мы на это прямо укажем! Это убережет от угроз либерально настроенную интеллигенцию, которая в предстоящие бурные дни должна сыграть свою уникальную роль!

Белосельцев усваивал информацию, классифицировал ее, делал моментальный первичный анализ. Раскладывал ее по отсекам памяти, чтобы, вернувшись к своим, быстро извлечь и связно изложить руководству. Оружие, которое готовил к применению противник, состояло из пропагандистских доктрин, потоков дезинформации, слухов, мгновенно и мощно создаваемых мифов, стимуляторов страха и ненависти. Он, разведчик, тайно выносил чертежи и детали оружия. Складировал их в тайном, недоступном для противника месте – в своей памяти. И память его сама становилась оружием.

– И последнее, – продолжал Хозяин, всматриваясь поочередно во множество внимательных, преданных глаз. – Всеми средствами показывайте, что в здании Парламента собран огромный арсенал. Пулеметы, гранатометы, взрывчатка, вплоть до «Стингеров», радиоактивных контейнеров, ядерной бомбы! Люди, владеющие этим арсеналом, – параноики, погромщики и бандиты. Они готовы применить его против мирного города. Взорвать жилые кварталы, теплотрассы, правительственные учреждения, Кремль! И поэтому их надо раздавить, как бешеных крыс!

– А где примеры? – удивленно подал голос бритый наголо журналист с голубоватым, как лунный шар, черепом, в буграх и шишках. – Где примеры применения оружия?

– Примеры будут! – резко ответил Хозяин. – Уже сегодня! И вам укажут, куда и когда вы должны явиться, чтобы воспользоваться этими примерами! Показать народу, что параноиков в Доме Советов надо раздавить, как бешеных крыс!

Лицо Хозяина стало вдруг страшным, черно-багровым от нахлынувшей ненависти. Усилием воли он вернул себе прежний облик восторженного конферансье.

– Теперь последнее. «Инверсия»! – Хозяин обратился к Белосельцеву с подчеркнутой любезностью. – Пока скажу одно: вы нам очень помогаете! Наш замысел благодаря вам развивается в должном направлении! – И он благодарно кивнул сначала Белосельцеву, потом Каретному. Тот, соглашаясь, кивнул, а Белосельцев испытал острое разочарование. Главный фрагмент чертежа, по которому изготовлялось оружие, отсутствовал. Он был где-то рядом, но не попадал в поле зрения. Он сам, Белосельцев, и был тем фрагментом. Тем капсулем, который вставлялся в заряд и взрывал динамит.

– Все вы много работали, – сказал Хозяин, – у всех у вас траты, расходы. Главная благодарность впереди, после нашей победы. А сейчас маленький знак внимания!

Он обернулся к дверям, сделал легкий хлопок в ладоши, как факир, и на этот едва различимый звук вошел секретарь. Он держал большой серебряный поднос, на котором официанты разносили шампанское. На подносе горкой лежали голубые конверты. Секретарь обошел собравшихся, и каждый взял конверт. Белосельцев тоже снял с подноса голубой, туго наполненный пакет. Заглянул: там лежала пачка долларов. Все вокруг небрежно, как мелочь, засовывали конверты в карманы или кидали их на дно кейсов.

– До новой встречи, друзья! – попрощался со всеми Хозяин.

Белосельцев, пожимая его руку, снова ощутил горячее обжигающее прикосновение наэлектризованной пластмассы.

Белосельцев покидал особняк. У входа Каретный остановил его и вручил книжицу – красное удостоверение личности с фотографией и подписью главы администрации президента.

– Это тебе пропуск хоть в Кремль, хоть в Минобороны. В любое время дня и ночи. Высшее, как говорится, доверие.

– За что такое доверие? – поинтересовался Белосельцев, не спросив Каретного, откуда у того фотография, в какие катакомбы и бункеры проведет его пропуск.