Мортен Браск - Девочка и мальчик

Какие-то из врачей обследуют Майю, ощупывают живот, замеряют частоту схваток, записывают данные в журнал. Между собой они говорят вполголоса на непонятном языке, хмурят брови, расспрашивают Майю. Она старается отвечать им, но она растеряна, часто просто не понимает, о чем ее спрашивают, у нее дрожат руки, и она смотрит на меня с таким испугом в глазах, какого я никогда раньше в ней не замечал. Даже не подозревал, что такой страх может гнездиться где-то у нее внутри. Что мучает меня сейчас больше всего, заполняет меня пустотой, словно чашу, так это трещины в расколовшемся взгляде Майи, расколовшемся от страха и тоски, от которых я не в силах ее избавить. Мучительно осознавать, что все, на что я гожусь, – это сидеть вот так в кресле и пассивно наблюдать, понимая, что я не способен быть мужчиной, который спасет свою женщину, поддержит ее. Я очень хочу продемонстрировать Майе, что я рядом, прикоснуться к ней, но я вынужден устраниться, признать свое бессилие перед неизбежным. Ношу, которая оказалась мне не по плечу, забрали из моих рук. У других хватит на это сил, не у меня.

Они готовят Майю к операции. Один из врачей и медсестра стоят у ее кровати, врач диктует что-то медсестре, делающей пометки в журнале. Он откидывает с Майи одеяло, медсестра помогает ему, стягивая с Майи больничные трусы, чтобы врач мог проверить, насколько раскрылась шейка матки.

Я отворачиваюсь к окну. Силуэты труб над крышами на другой стороне Блайдамсвай. Я представляю себе людей, клавших эти дымоходы, может быть, за сотню лет до того, как построили новые корпуса Королевской больницы. В те времена оттуда было видно Фелледпаркен. Они поднимались на крыши и клали камень за камнем, видя, как растут очертания труб.

Вдруг кровать сотрясается. Майя с силой дергает ногой. Врач инстинктивно отступает на шаг, а Майя хватается за живот. Она кричит. Врач подзывает медсестру.

– Кровотечение. Немедленно оперируем.

Медсестра включает сигнализацию, расположенную на стене, в коридоре раздается пронзительный трехтоновый звон. Я хочу подняться с кресла, но успеваю только привстать, потому что врач идет в мою сторону и выдирает несколько полотенец с одной из полок. Я падаю обратно в кресло и смотрю за происходящим. Тело Майи корчится, ноги судорожно изгибаются, огромное количество крови вытекает из нее, кровь бьет из ее утробы, вырастая черно-алым, влажным пятном на простыне и одеяле. Я снова хочу встать, опираюсь на подлокотник, пытаюсь оттолкнуться от него, наклоняюсь вперед, каждое мое движение происходит словно в отрыве от прочих и длится целую вечность. У меня темнеет в глазах, я теряю равновесие, но мне удается не упасть и подойти к кровати. Кровь идет все сильнее, Майя дышит неестественно часто, потом кричит.

– Я боюсь умереть. Я не хочу умирать.

Я хватаюсь рукой за изголовье кровати. Мое сердце качает по венам адреналин. Кровь. Столько крови. Она умрет? Может, уже умирает. Кровь. Майя продолжает извиваться на перепачканной кровью простыне. Врач и медсестра, их схватка с потоком крови. Кровавый бутон распускается на пододеяльнике, кровь собирается в углублениях матраца. Густая. Темная. У меня не укладывается в голове, как в теле Майи могло поместиться столько крови.

Я хватаю полотенце рядом с раковиной, но не знаю, что мне с ним делать, боюсь сделать что-то не так, пытаюсь напомнить о своем существовании врачу и медсестре, но они слишком поглощены происходящим, чтобы заметить меня с полотенцем в протянутой руке.

Звуки ошеломляют, нескончаемый вопль сирены, крики Майи, топот подошв по линолеуму, громкие голоса, бегущие шаги по коридору и тяжелый, гулкий стук, наверное, биение моего сердца.

Они входят в палату, две медсестры и врач, кричат друг на друга, распахивают и закрывают шкафчики, дверцы хлопают, они достают бумагу, простыни, все, что может помочь остановить кровотечение. Все это – быстрыми, точными движениями, частые тренировки превратились в рефлексы, в отточенную хореографию. Я возвращаюсь к окну. По-прежнему с полотенцем в руках.

Наконец льющаяся кровь начинает пульсировать с меньшей силой, ее струйки, текущие из тела Майи, замедляются, но она не перестает кричать.

– Готовьте к срочной операции, – орет врач.

Одна из медсестер выбегает в коридор, включается очередной сигнал тревоги, и сразу же отовсюду сбегаются люди. Они все вбегают в палату – персонал в халатах, врачи, акушерки, медсестры. Я вжимаюсь в оконное стекло. Лучшая помощь с моей стороны – не путаться под ногами.