Андрей Степанов - Бес искусства. Невероятная история одного арт-проекта

– И хотим доказать, что усвоили его полностью, – продолжил Никодимов. – Сегодня с утра мы арендовали в городе небольшой прогулочный пароходик…

– Называется «Лягушка», – вступила Сойкина. – Он стоит прямо здесь, на реке, возле океанариума, и сейчас все желающие смогут спуститься к нему и принять участие в водной прогулке.

– Которая, как вы уже догадались, завершится киданием нашего уважаемого лектора с парохода современности, – закончил Щипакин.

Прайс отступил на шаг назад и выставил вперед ракетку.

– Эй! Эй! За что? – спросил он так тихо, что не расслышал никто, кроме стоявших на сцене.

– Как это – за что? Да вы же сами говорили…

– Хочу предупредить: я гражданин Великобритании! – неожиданно тонким голосом объявил во всеуслышанье Прайс. – И этот разговор продолжится только в присутствии консула и адвоката.

Всем показалось, что в интонациях британского ученого вдруг прорезался акцент.

– О! – громко и удовлетворенно заметил Азефушка. – Приссал!

В зале зашумели. Похожая на Уму Турман девушка в черном выскочила на сцену и встала в боевую стойку, прикрыв объект своего исследования. Министр культуры быстро, как лисица в нору, юркнул в полуоткрытую дверь. Хушисты повскакивали с мест и загалдели. А Кондрат Синькин хлопнул себя по коленям, откинулся на спинку кресла и во весь голос заржал.

Запахло международным скандалом.

Однако на сцену уже поднимался ректор Школы.

– Да шутят они, Борис Иосифович! – объявил он в микрофон. – Отвыкли вы там от наших шуток. Фуршет накрыт на кораблике. Всех приглашаем!

– Борь, а хочешь правда кинем тебя с парохода? – подал реплику с места Синькин. – И я с тобой спрыгну за компанию. Ничего, выплывем. Ты забыл сказать, что оно не тонет.

Через день после отъезда зарубежного гостя, в пятницу вечером, Синькин объявил своему дворецкому:

– Завтра, Тимоти Бобович, я в Москву не поеду. Отпускаю сам себя в однодневный отпуск. И пойдем мы с тобой в какое-нибудь злачное место, за деффками. Покажешь мне здешнюю флору и фауну. А то заработался я.

– Очень хорошо, Кондрат Евсеич, – невозмутимо ответил батлер. – Это как нельзя лучше совпадает с моими планами.

Сотрудники вип-дачи знали, что по субботам хладнокровный Тимофей Борисович позволяет себе расслабиться: посещает единственный в городе ирландский паб «Молли Блум» и выпивает там ровно одну пинту «Гиннесса». Туда же он вознамерился сводить и любознательного шефа.

Хорошо изучившая привычки батлера Малаша заявилась в «Молли» еще в шесть тридцать и, оглядев похожий на пещеру зал, уселась в самом темном углу, откуда можно было за всеми наблюдать, оставаясь при этом незамеченной. Ярко-красный плащ «мечта Кармен», в котором художница обычно рассекала по прыжовским улицам, был предусмотрительно сложен вчетверо и помещен в большую спортивную сумку. Туда же втиснулись необходимые для завершения операции предметы: туристский спальный мешок с молнией, пять рулонов эластичных бинтов и кляп.

Когда обнаружилось, что Тимоти привел с собой босса, Малаша сперва мысленно выругалась, но потом обдумала ситуацию и успокоилась: в любом случае предстояло познакомиться с дворецким и разлучить его с хозяином, а где лучше организовать похищение – в резиденции или прямо тут, в пабе, – прояснится по ходу дела. Пока же разведчица притаилась, намереваясь послушать, о чем беседуют объекты. Задача облегчалась тем, что парочка уселась у стойки к ней спиной, и Малаша все прекрасно слышала.

– Эй, командир, целей пока не вижу! – объявил Синькин, взбираясь на высокий табурет и озирая с него помещение.

– Это вы про девушек? Тогда надо выпить пинту для прояснения кругозора, – бодро ответил Тимофей.

– Пинту, говоришь? Ячменного Зерна? А дай-ка я сначала меню погляжу… Ух ты, кузькина любовь, каких только слов тут нет! Пивной парадиз. «Бомбардье». «Делириум Ноктюрнум». «Хамовники». А суть у всех одна: отращивание живота. «Грехи на выбор». Нет, не грехи, орехи. А вот, смотри-ка, есть сельдь. Тимоти! – хитро прищурился арт-директор. – А ну-ка переведи на английский: «Я, пожалуй, водочки выпью и селедочкой закушу!»

Батлер почесал в затылке и неуверенно произнес:

– I… I will probably drink a shot of vodka with a little slice of herring. [5]

– И еще добавь: «Вот такусенькой».

– Vot takusen’koy.

– Молодец, выговор у тебя прямо бруклинский. Эй, любезнейший!

Бармен поставил перед ними графин водки, и после двух рюмок разговор начал скакать с пятого на десятое.