Самид Агаев - Седьмой Совершенный

Где взять слова, чтобы описать состояние человека, второй раз потерявшего все свое имущество. Злой рок преследовал Ахмад Башира за все, что он совершал во имя Анаис. Весь товар, находившийся на корабле, был конфискован в пользу государства, а самого хозяина под усиленной охраной везли на встречу со злейшим врагом. Ахмад Башир пробовал договориться с охраной, суля им огромные деньги, которых, надо признаться, у него уже не было, но сопровождающие его нубийцы были безмолвны как камни в руинах оставшихся от завоеваний Искандера Двурогого. Когда до Кайруана остался один дневной переход, отряд заночевал в маленькой крепости, гарнизон которой насчитывал едва ли десяток человек. Ночь Ахмад Башир провел в подземелье, долго чихал утром, ибо сырость в помещении была чрезмерной. Выпускать его почему-то не торопились, сам же Ахмад Башир от злости голоса не подавал. Время шло, но о нем, казалось, забыли. Когда тяжесть мочевого пузыря, оказалась слишком велика, для одного человека, он подошел к двери и треснул по ней кулаком. От удара дверь подалась и открылась. Она была не заперта. Недоумевая, Ахмад Башир поднялся по ступенькам. Двор был пуст. Это было невероятно. Он обошел всю крепость, но она была так же безжизненна, как в тот час, когда они вступили в нее.

— Ты ничего не слышишь? — встревожено спросил Имран, — шум какой-то.

— Не обращай внимания, — невозмутимо отозвался Ахмад Башир. — Это мой приятель Абу-л-Хасан пришел за нами.

— В самом деле? Как это благородно с его стороны!

Солдаты регулярной армии — это что-то особенное, ведь для солдат регулярной армии смертельная схватка — это будничная служба, к тому же если солдаты регулярной армии — это жители Дейлема, горной области на Каспии. Гвардейцы вошли в дом одновременно через все двери и все окна, вошли, сокрушая все на своем пути, вошли и устроили просто избиение младенцев. Несколько десятков головорезов находившихся в доме в страхе бежали, благо гвардейцы никого не преследовали. Дюжина айаров, сгрудившаяся вокруг своего вожака, была умело рассеяна, а сам Азиз схвачен и свирепо скаля зубы, ожидал своей участи.

Брезгливо морщась, Абу-л-Хасан подошел к главарю и заглянул ему в лицо.

— Кто такой? — спросил он.

Поскольку главарь молчал, двое гвардейцев по знаку офицера, вывернули айару руки и стали медленно поднимать, устроив нечто вроде дыбы. Айар терпел, сколько было мочи, но все же не выдержал и запросил пощады. По знаку офицера его отпустили.

— Имя? — спросил Абу-л-Хасан.

— Азиз, — ответил айар.

— Кто такой, род занятий?

— Башмачник.

Абу-л-Хасан оглянулся и спросил у окружающих.

— Чьи башмаки нуждаются в починке?

Вежливый смех был ему ответом.

— Нет нужды, жаль, — продолжал Абу-л-Хасан, — а ты Хамза, что скажешь, нет ли у меня дома прохудившихся сапог?

Хамза, гордо подбоченясь, стоял позади хозяина.

— Ваша обувь, господин, в полном порядке, а вот у прислуги найдется, важно ответил управляющий.

— Так надо ее принести сюда, пусть этот человек займется подобающим ему ремеслом, а мы посмотрим, чего он стоит.

— Я сейчас не практикую, — сказал Азиз.

— Ах, ты не практикуешь? — удивился Абу-л-Хасан. — А что же ты делаешь, разбоем занимаешься?

Азиз молчал, в бессильной ярости опустив глаза.

— Смотри мне в лицо, — приказал Абу-л-Хасан, — ты знаешь, кто я такой? Я Абу-л-Хасан, запомни это имя, ибо я человек, отвечающий за безопасность халифата. Человек, отвечающий за безопасность моего гостя, потерял его из виду буквально возле дверей этого дома. Просвети мой разум, объясни — куда он делся?

— Я не причинил ему вреда, — сказал Азиз.

— Это хорошо ты сделал, иначе мне пришлось бы тебя убить. Я могу тебя арестовать, но, пожалуй, отпущу, когда удостоверюсь в том, что мой друг цел и невредим. Иди, приведи его сюда.

— Там их двое.

— Обеих приведи.

Азиз в сопровождении гвардейцев ушел.

— Определенно там что-то происходит, — не унимался Имран.

— Я же тебе объяснил, что там происходит, — раздраженно сказал Ахмад Башир, недовольный тем, что его перебивают.

— Я думал ты шутишь.

— Нет, я не шучу.

И, словно в подтверждение его слов, дверь открылась и гвардеец, заглянув внутрь, сказал:

— Господа, вы свободны.

— Что я тебе говорил, — усмехнулся Ахмад Башир.

За прошедшие годы Имран очень изменился, но не настолько, чтобы Абу-л-Хасан не смог его узнать. Тем более, что память у Абу-л-Хасана была профессиональной.

— Это ваш друг? — полувопросительно сказал Абу-л-Хасан, — он неважно выглядит.