Роушин Мини - Два дня в апреле

Человек минует припаркованный чуть поодаль синий автомобиль, украшенный снаружи белыми лентами. Наверное, где-то поблизости готовится свадьба. Между тем фигура в плаще пересекает лужайку и подходит к воротам, ведущим в задний дворик одного из домов напротив их магазинчика. И немедленно раздаётся громкий лай собаки. Он нарушает благостную тишину, царившую ещё секунду тому назад. Мо гасит окурок и снова возвращается в торговый зал.

— Где ты запропастилась? — встречает её Сэди, громко отстукивая очередной чек на кассовом аппарате. — Умираю, хочу чаю!

— Я уже здесь! — отвечает ей Мо и начинает разбирать мешок с брюками, поджидающий её на прилавке. Любимое занятие Сэди — чаепитие. Большую часть рабочего времени она проводит именно за чашечкой чая, лишь изредка возникая в торговом зале, и то лишь для того, чтобы соблазнить кого-нибудь из них составить ей компанию.

Сэди исчезает в подсобке. А Мо, оставшись в зале одна, начинает наводить порядок на полках с товаром, заставленных старинными безделушками, надтреснутыми вазами, потёртыми кожаными портмоне, разнокалиберными подсвечниками и мыльницами. Потом выравнивает корешки книг, быстро сметает с пола мусор и бросает выразительный взгляд на подростка, известного своей забывчивостью платить за ту вещь, которую он нашёл для себя. Она сверлит его глазами до тех пор, пока он наконец не ретируется восвояси, так ничего и не прихватив с собой в итоге. По всему видно, страшно недоволен случившимся обломом. День продолжается, а вместе с ним оживает и торговля. Она продаёт еще несколько вещей. Так, по мелочам.

Ближе к полудню с улицы долетает громкий звук автомобильных клаксонов. Мо выходит на крыльцо. Та самая синяя машина, заплетённая белоснежными лентами, которую она уже наблюдала, когда устроила себе короткий перекур, отъезжает от ворот дома буквально через пару домов от них и медленно направляется по улице в сторону их лавки.

Торжественный проезд по улице сопровождается непрерывными гудками. На заднем сиденье машины восседает нарядная невеста. Та замечает Мо и машет ей рукой. Мо поднимает руку в ответном приветствии. Свадьба! Как же давно была её собственная свадьба!

В тот день лило с самого утра не переставая. Помнится, мать буквально силой заставила её съесть два яйца-пашот и теплую гренку, а потом вручила ей «Чудесный медальон», символизирующий непорочное зачатие, который Мо приколола к внутренней стороне корсажа своего свадебного платья. Если ей не изменяет память, то во время церемонии на органе играла её кузина Тереза, а Мо в это время медленно шла по проходу в сторону алтаря под руку с отцом.

Она и сегодня помнит выражение лица Лео, когда они приблизились к нему, и то, как осторожно он взял её руку у отца. И как прочувствованно благодарил его за дочь, словно только что получил из рук в руки бесценный дар.

Свадебное платье ей шила мама: что-то сверкающее, белоснежное, с короткими рукавчиками фонариком. Когда Мо вечером сняла свой подвенечный наряд, то на талии чётко отпечаталась розоватая полоска от тугих сборок вокруг корсажа, и Лео нежно исцеловал всю эту полоску до самого последнего дюйма.

Она долго смотрит вслед удаляющейся машине. Водитель не перестаёт жать на свой клаксон, оглашая улицу громогласными праздничными сигналами. Но вот машина сворачивает за угол и исчезает из виду. Тогда и Мо поворачивается, чтобы вернуться в магазин.

Вот так минуты складываются в часы, а между тем её рабочая смена близится к своему завершению.

На ближайшей станции метро она покупает в магазине, торгующем предметами гигиены, подарочный набор для Уны: шампунь и кондиционер. Всё « натуральное» , как написано на этикетке. «С богатым содержанием морских водорослей». Стоит ли после этого удивляться, что шампунь стоит в десять раз дороже того, который Мо покупает уже для себя в обычном супермаркете. «Можно подумать, что они выращивают эти морские водоросли у себя под окном, а не берут их даром из морских пучин», — раздражается про себя Мо.

Что же до кондиционера, то в те далёкие времена, когда росла и взрослела сама Мо, такого товара вообще не было. Никто и понятия не имел ни о каких кондиционерах. Волосы мама мыла ей дождевой водой раз в неделю. Воду собирали в специальное ведро, которое выставлялось в дождливую погоду за окно на кухне. Шампунь для волос продавался тогда в больших зелёных бутылках, и от него пахло хвоей и какой-то травой. А ещё он сильно щипал, когда попадал в глаза. В промежутках между мытьём головы мама энергично втирала ей в волосы какую-то темную, дурно пахнущую настойку. Некоторое время надо было сидеть, вдыхая в себя смрадные пары, в ожидании, пока жидкость высохнет (казалось, что ожидание это длится вечность), а потом мама брала в руки частый гребешок и начинала расчёсывать её волосы, прядь за прядью, больно впиваясь гребешком в кожу на голове, время от времени она снимала с зубьев выдранные волосы и складывала их на старую газету. Вот таким трудоёмким был уход за волосами во времена её детства.