Lee - Крылья демона

– Маркиза, вы прекрасны как ангел! – воскликнул барон и бросился целовать ее руку.

Маркиза чуть сморщила носик и спросила:

– Вы готовы, господа?

– Да, – дружно ответили мы.

– Теперь, кажется, я должна спросить у вас, не желает ли кто примириться?

– Оставьте, маркиза, – прервал я начинавшуюся длительную церемонию. – Мы готовы, а если барон и испугался, то пусть уходит вон.

– Ну, держись, мальчишка, – яростно бросил мне барон. – Будем драться насмерть. Ты подготовил завещание?

– Не беспокойтесь, барон, – ответил я, снимая камзол, оставаясь в рубашке, как и мой противник.

– К барьеру, господа, – скомандовала маркиза.

Мы стали в стойку. Барон был выше меня на пол головы, а его шпага была подстать его росту, поэтому длина его руки с клинком превосходила мою на 15 сантиметров. Честно говоря, на этом все его преимущества и ограничивались, поскольку мой опыт фехтования насчитывал что-то около четырех тысяч лет. Начинал я тренировки еще с индийскими кшатриями, затем посещал занятия китайских мастеров, упражнялся на гладиаторских боях, а заканчивать не собирался даже в начале двадцать первого века, участвуя как в спортивном фехтовании на шпагах и рапирах, так и занимаясь совершенствованием приемов кендо с лучшими сенсеями востока.

Барон стоял в типичной венгерской позиции, при котором острие его клинка было направлено вниз. Это очень хорошая позиция для защиты, она больше ориентирована на кистевое движение, чем на локтевое, что само по себе позволяет молниеносно производит удары и ставить блоки. К недостаткам можно отнести только то, что при длительном отражении атак начинает уставать рука. Еще по разминке барона я тщательно изучил эту его тактику ведения боя и был готов к поединку.

Наши шпаги скрестились, и мой противник пошел в пробную атаку, которая больше изобиловала обманными финтами, чем опасными выпадами. Я чаще уходил из-под удара или перенаправлял чужой удар по принципу айкидо, чем ставил жесткие блоки, тем самым изматывая барона. Моя манера фехтовать выводила его из себя, так как он вел жесткий бой, и его раздражало мое порхание, словно он пытался проколоть бабочку на лету. Чтобы усилить эффект, я начал комментировать удары противника:

– Терс, ангаже, хоро-о-оший октав, только чуть быстрее нужно. Так, кроазе, блестяще, но не вышло, ремиз, вольт… Корпусом помогайте…, правильно, … кварт левый, терс…

Через десять минут барон уже выглядел неважно, похоже, что не только физические силы ему изменяли, но и появился страх перед моей беспечностью профессионального убийцы, считающего смерть особым видом развлечения.

– У кого вы учились, позвольте спросить? – наконец, не выдержал он.

– Вы не поверите.

– И все же, скажите, – попросил он, будучи отбит очередным моим блоком.

– Имена: де Марко и д'Анжело, вам что-либо говорят?

– Слыхал. Вы что у обоих учились? – удивился барон. – Тогда мне понятна ваша резвость.

– Нет, барон, их обоих я обучал, – ответил я, и прежде, чем он успел удивиться, я произвел двойную контратаку, завершил которую ударом в сердце.

– Дьяв… – прохрипел барон и замертво рухнул на пол.

Именно потому, что у меня не было желания издеваться над ни в чем не повинным человеком, я сразил его, вонзив клинок в сердце молниеносным ударом, отточенным мной в спарринге с испанским мастером еще до рождения барона. Однако впервые я почувствовал жалость к человеку, хоть он умер не по-настоящему, не в реальности, но меня почему-то терзали сомнения о правильности моего поступка. Я понял, что даже в театре мне будет тяжело убивать вот так хладнокровно.

Маркиза же равнодушно наблюдала, как барон упал к ее ногам. Эта смерть ее заботила не больше, чем смерть той куропатки, которую она съела на завтрак.

– Ну вот, лжеграф, вы устранили свидетеля. Что теперь?

– Теперь, Воле, я хотел бы с тобою поговорить.

– Кто ты? Что тебе нужно? – насторожилась она, ведь я назвал ее настоящее имя, а имя демона не должны знать люди.

– Ты уже поняла, что я не человек или мне нужно еще и тебя убить на дуэли?

Она расхохоталась, показывая белоснежные зубы.

– Меня? Нет такого демона, который мог бы меня победить в фехтовании.

– А если есть, то кто это может быть?

– Нет такого, – зло сказала она.

– Подумай хорошо.

– Ну, может быть, только Иблис…

– Но, если драться, не применяя силу демона, а только использовать человеческое тело?

– Тогда и Дьявол со мною не справится, потому что он все же ленивее любого другого демона в таких занятиях, как фехтование. Его стиль – это ружья и пушки, яд и предательство.