Lee - Крылья демона

– Да-а? – удивился поручик, – Вы знаете графа Калиостро?

Еще бы мне не знать графа, то есть Джузеппе Бальзамо, уроженца Палермо, моего ученика в деле крупного надувательства простаков.

– Ага. Я учился у него десять лет. Сейчас вот езжу по Европе, помогая графу в поисках философского камня, – окончательно заинтриговал австрийцев я, чтобы избежать проверки документов.

– Не могли бы вы продемонстрировать какое-нибудь из чудес графа? – попросил один из гусаров.

– Конечно, могу, но только для серьезного метафизического превращения или воззвания духа умершего, необходимы специальные инструменты, такие как: компьютерус виндоус, андроидус, камень процессорус, калькуляторус или простейший магический осциллограф, – загадочно ответил я.

– Ух ты, – восхитился моим словарным запасом другой гусар, – я и слов-то таких не слышал. Может, вы чего попроще сделаете, без ваших магических осици… тьфу, не выговорю.

– Что ж сделать голыми руками? – задумался я.

– Да что угодно, – уже купился на мою «метафизику» и поручик.

– Хорошо, – великодушно согласился я.

Мы спешились, сели на камни, и я провел маленький сеанс фокусов. К занавесу моя публика была в полном восторге. Особенно было легко работать с игральными картами, которые оказались у одного из гусаров. Я дурил простодушных солдафонов как детей, которым рассказывают сказки про Санта-Клауса, подкладывая ночью подарки, предварительно купленные в ближайшей лавке.

Самым впечатляющим фокусом оказался трюк с растиранием в пыль золотой монеты одного из гусаров, после которого возникла такая напряженная пауза, что мне пришлось создать из огня эту самую монету. Чтобы не было соблазнов заставить меня набить чужие кошельки презренным металлом, я тут же предупредил, что мне легче удается уничтожать золото, чем его производить, потому как тот, кто им воспользуется, сократит свою жизнь на год, а кто лишится – продлит на год. Мысль продлить свою армейскую карьеру приглянулась всем, и, таким образом, я заработал за десять минут двадцать золотых.

Затем мы все вместе, не спеша, выехали на главную дорогу, ведущую в Прагу. По пути я рассказал каждому о его грядущем, не забыв пообещать всем славу и богатство. Мне заглядывали в рот, переспрашивали подробности, уточняли даты и места событий, особым спросом пользовалась информация про ордена и повышения по службе.

Верили мне безоговорочно, особенно после того, как я поведал каждому об их прошлом, используя старый трюк профессиональных гадалок, при котором ты пересказываешь клиенту все то, что он тебе рассказал, отвечая на искусно задаваемые вопросы.

Прошло несколько часов и, не предъявляя никаких документов, будучи накормленным сухим пайком вероятного противника, я был сопровожден через ближайшие приграничные посты. Вскоре мои новые друзья попрощались со мной, а я направился ночевать в Градец-Кралове.

Этой ночью я долго размышлял о своей судьбе. Что же со мной произошло? Ведь я получил способность любить, но не стал ангелом, который любит всех и вся, созданное Демиургом. В отличие от ангела, я испытывал и злость, и ненависть, мне были противны одни люди и приятны другие. Я любил Киру и ненавидел Сатану, я готов был убить любого, кто причинит Кире вред, но, в отличие от моего прежнего состояния, я не испытывал равнодушие к судьбам других людей.

Мне хотелось, чтобы все были счастливы, но не за мой счет. Мне была противна мысль об убийстве, даже в условиях прошлого, когда смерть человека от моих рук была ненастоящей, как смерть актера на экране кино. Что со мной? Кто я? Кем я стал? Как я буду жить дальше, если мне суждено вернуться в настоящее? Ведь ни Рай, ни Ад меня уже не примут. Где мне искать ответ? О, Бог, почему ты покинул наш мир, почему оставил столько загадок и противоречий?

За этими размышлениями меня застал рассвет нового дня.

Нужно было к ночи попасть в Прагу, чтобы решить хотя бы вопрос о моем возвращении. Несмотря на попытки не реагировать на телесные страдания, я все же ощущал протест избитого организма, когда утром вновь оседлал своего коня. Попробуйте скакать несколько суток подряд, если до этого вы не ездили верхом на лошади лет так сто.

Но, к середине пути я так притерся в седле, что уже почти не ощущал дискомфорта. Возможно, еще через месяц такого режима я уже забыл бы, как сдвигаются ноги. Конь мой за эти дни тоже изрядно отощал и, когда мы, наконец, въехали на Пражские мостовые, он еле переступал ногами. Поэтому мне с трудом удалось заставить его доплестись до ближайшей гостиницы.