Андрей Кучаев - Sex Around The Clock. Секс вокруг часов

Я слушал его так, словно перечитывал Достоевского. Я грешу книжным мыслями и ассоциациями; он, как выяснилось, тоже. И любимая его вещь – «Кроткая»! Это показательно, кто читал…

Она принимала все знаки любви с усмешкой и некоторой долей презрения. Флиртовала с молодыми мужчинами, что всегда толклись у них в доме. Он всегда мало бывал дома, до загранки пахал, как карла, чтобы удовлетворять ее капризы и прихоти. Его взяли по связям в совместную с французами полиграфическую фирму – пригодились его французский и английский – оттуда рукой подать было до Парижа, но его не посылали из-за жены, так она «нашалила», где надо и где не надо. Пока же он окопался еще и консультантом в невнятной «Межкниге», дожидаясь, когда освободится место в их французском представительстве.

В это время он встретил старого другана, тот сидел в Париже, двигал по культуре, играл в теннис и пил абсент в «Ротонде». По ночам оттягивались на совковый командировочный манер – дулись в преф. Узнав, что серенький играет в преферанс по высшему разряду, друган заинтересовался: «А как, если к нам в басурманию?»

У этого деятеля были серьезные конторы в разных европейских странах. Сеть «культурных обществ». Звались они как-то по-чудному – именами всяких крестьянских вождей, предводителей наших «крестьянских войн», какие в Европк прошли лет на двести раньше, как все остальное у нас – с запозданием были и войны за землю. Да они и сегодня еще не кончились!

«Серый», помявшись, ответил, что с бабой у него проблема, может она в басурманин выступить так, что всем «мало не покажется». «Ты что, свою телку обломать не можешь?» «Поди, обломай!» Въехав в проблему – «любит-не любит», – забугорный друг вообще повелся: «Да ты что? Из-за бабы ломать биографию?» «А что остается делать, когда жена есть и ее нет? Баба есть, а ее на самом деле нет? Да? Стреляться? Пробовал! Люблю я ее, понял-нет? Врубился, наконец?!» «Да ты всерьез?»

«Серый» осветил ситуацию.

Друган ответил откровенностью на откровенность:

– Друзьям надо помогать. Вроде ты мужик вменяемый, хотя не сразу заметно. Так как? Компашка-то у нас есть, но то одного, то другого дергают на… задания, то бишь в командировки. «Специфика»! Без четвертого не ловим кайфа от игры – привыкли. Ты будещь запасной. Без обид – на замену. По рукам? Я в два счета организую перевод тебя в ваше заграничное представительство. Ну, и на меня неможко поработаешь. Заметано?

– Нет, серьезно, в чем моя работа будет заключаться? Без будды. Я – переводчик, их у вас, как собак. Правда, еще по бизнесу могу колотить. Книги, проспекты, всякое такое…

– То, что надо! Будешь своими книгами заниматься. Не парься, мои проблемы. Так как? Застолбили?

– Только мечтать можно. А с женой как? Я ее кинуть здесь одну не могу, без вариантов.

– Да бери с собой своего бабца, без проблем. Оформим. Будет выступать – мы своих женщин на нее замкнем. Такого не было, чтоб одна корова все стадо испортила! К тому же другие дела катят, пусть выступает, теперь неформалы везде тон задают. Поймешь потом сам. Так как?

– Даже не верится. Охотников, небось, навалом без меня?

– Есть, я сказал, «специфика», по ходу усечешь. Жене твоей найдем дельце, не бери в голову. Кстати, как ее зовут?

– Надежда…

– Годится! Все Надьки красивые! Считай, ты принят! О, кей?

– О, кей!

Ударились кулаками.

Его отправили вместе с любимой прямо в Лютецию, как Париж называют снобы. Там он и стал раз в неделю четвертым в пульке и первым в офисе сначала «меж» – а потом уже – «Интеркниги». Помощником его был сонный на вид бухгалтер, который на деле был очень даже оборотистым трудягой. В преф «бухгалтер» не играл, потому был и вне других игр. Дела тогда еще были скованы льдом отгремевшей «холодной войны», но «Игрок» просчитал на много ходов вперед и не ошибся: они создали базу для всего, что последовало потом.

«Серый» с подругой жизни по тогдашней поре были бедны. Что он зашибал на двух работах, она спугивала за трех содержанок. Забугорные виды подоспели вовремя. Любимая слегка оживилась – все-таки «Париж стоит мессы», как она полюбила говорить по поводу и без. Обросла подружками, наладила досуги, хотя в то время они в основном ограничивались стенами представительства «Межкниги» да Обществом дружбы. Однако, Париж – и в Африке Париж.

Конфликтов поубавилось, перспективы высветились…

В конце восьмидесятых кое-кто поднялся, уже начинали прикидывать будущие клондайки, строить подступы – все понимали, что надвигается крупный передел всего, что движется и, главное, что «не движется». Партия была богата, но глиняные ноги ее начали крошиться.