Ханс-Петер де Лорент - Негласная карьера

Рюдигер заказал себе кофе и уставился в окно. Внезапно ему вспомнилось, как несколько лет назад он ехал на поезде с Феликсом. Впрочем, об этом вспоминалось едва ли не каждый раз по дороге в Кёльн.

Они ехали на спецпоезде, чтобы принять участие в одной из тогдашних многочисленных демонстраций, на которую собирались со всей страны. Такие демонстрации или марши протеста устраивались раз в полгода и даже чаще. Студенческие союзы арендовали автобусы и поезда, соответственно проезд был дешевле.

Поммеренке случайно попал в тот самый вагон, где ехало студенческое руководство, в том числе Бастиан. Когда Рюдигер проходил мимо их купе, то, к его удивлению, Феликс пригласил к себе на одно из двух свободных мест. Рюдигер не особенно задумывался над этим, но считал вполне естественным, что Бастиана, который как-никак бы председателем Всеобщего студенческого союза, должны постоянно окружать руководители рангом пониже и прочие активисты. И вдруг такое начальство приглашает в свое купе простого студента!

Поездка получилась интересной. Говорили не только о политике, много шутили. К дорожному провианту отыскалась небольшая фляжка коньяка, еще больше приподнявшего настроение.

А потом произошло то, что для Поммеренке до сих пор осталось главным доказательством тенденциозности Бастиана. Феликс не мог обойтись без агитации, даже когда просто ехал в поезде и смотрел в окошко.

Это началось с Дортмунда.

– Глядите-ка! – неожиданно воскликнул Феликс. – В ФРГ даже из окна вагона можно сразу почувствовать могущество капитала. Монополии главенствуют в облике городов. Они сразу дают понять, кто тут хозяин.

И впрямь, куда ни глянь – «Хёш». В Бохуме – здание концерна «Крупп-Шталь», а неподалеку – «Мерседес-Бенц».

– PI так повсюду, – резюмировал Феликс, который заметил зто наверняка не впервые.

Действительно, в Эссене доминировали «Сименс», АЕГ, «Тиссен». Перед Дуйсбургом – «Маннесман». А в Дуйсбурге неподалеку от вокзала опять красовались огромные надписи – «Тиссен» и «Клёкнер». Под Дюссельдорфом снова – «Тиссен».

– Следующие занятия по политэкономии лучше всего провести прямо в поезде. Здесь на каждом километре столько наглядных пособий, что любого убедишь, – предложил один из товарищей Бастиана, отвечающий за политпросвет.

Тогда Рюдигер еще не насторожился, но месяц спустя, летом 1974 года, он понял, насколько не случайны были те дорожные разговоры Бастиана. Тот все видел через призму своих коммунистических идей.

В ту пору как раз шел чемпионат мира по футболу. ФРГ играла в одной группе с ГДР. Студенческий комитет поставил телевизоры в большой аудитории для совместного просмотра этого сенсационного матча двух немецких команд. Собралось человек двести, которые расселись у шести телевизоров.

– Германия против ГДР, – возвестил телекомментатор.

– Играем против «зоны», – подхватил кто-то из студентов.

Раздались аплодисменты. Поммеренке подумал: разве дело в словах? Хотя ясно, что речь идет не только о футболе. Соперничают две системы. И пресса подогревала ажиотаж. Но зачем делать из этого черт знает что? Вот для Рюдигера главное – все-таки сам футбол. И, конечно, Рюдигер болел за свою команду, то есть за Германию. Естественно, хотелось, чтобы футболистам ГДР задали перцу. Но хотелось по чисто спортивным причинам. Пусть техничная, изобретательная игра докажет свое превосходство над скучной прямолинейностью восточноевропейских клубов. Политика тут ни при чем.

Но высокооплачиваемым профессионалам приходилось туго. Поммеренке видел это. Комментатор действовал ему на нервы не меньше, чем реплики в зале. Когда «десятка» команды ГДР Шпарвассер обыграл Бекенбауера и ГДР повела 1:0, Рюдигер был потрясен. Во-первых, из-за столь неожиданного поворота игры. Но больше из-за реакции в аудитории. Ребята скакали от радости и распевали те самые песенки, которые обычно считали пошлятиной. Они праздновали победу команды ГДР.

На следующий день в некоторых газетных статьях говорилось, что такой урок не повредит заевшимся профессионалам. В конце концов, выигрыш чемпионата мира всех успокоил; команда ГДР заняла неважное место, чем Рюдигер был весьма доволен. Но когда Поммеренке, подавленный, увидел счастливого Феликса среди танцующих, то возненавидел его. Рюдигер был уверен, что раскусил Бастиана.

Поммеренке допил кофе. Вагон-ресторан постепенно заполнялся народом. Рюдигер взял сумку и положил на противоположное место. Может, она отпугнет докучливого соседа? После ссоры с Барбарой Рюдигер плохо спал ночью, почти ничего не ел за завтраком и теперь чувствовал себя скверно. Он заказал обед и расположился повольготнее в надежде, что так ему удастся подольше просидеть за столиком одному.