Альфред Кох - Отходняк после ящика водки

– У наших читателей есть сердце?

– Вот Лукьянов – нравственный человек: он ездит на машине скандинавского производства двенадцатилетней давности. Он не хочет новую машину, ведь ездить на ней – значит издеваться над людьми, у которых нет денег…

Кох:

– По поводу литературы… Есть охуительные стихи о литературном творчестве. Значит, докладываю. Мы семь дней тупо, без цели, блуждали по пустыне, по горам. Аризона против пустыни Негев – это детская игра в крысу. В центре пустыни у Петрова родились стихи. То есть он их заново сочинил. Сейчас он их прочитает.

Петров читает:

И далее по тексту весь «Пророк» до конца.

Свинаренко:

– Хорошие стихи.

Кох:

– С Гринбергом это случилось. Именно это. И он теперь жжёт глаголом.

Гринберг:

– Ну как он мог такое написать? Мне кажется, это лучше, чем кино. Сильная хуйня!

Кох:

– Афтар жжот. Афтар – это Гринберг в данном случае.

– Орлуша, дай коммент на «Пророка»!

– Даю. Каждая примерно четвертая строка охуительна, каждая четвертая – продирает. Остальное – живой хороший проходняк. «Иди, приди» – так себе… И вдруг про гад морских. Так не мог сказать больше никто.

– Это, Орлов, тебя взволновало потому, что возле журнала «Крокодил», в котором ты работаешь, есть ресторан «Гады морские».

Кох:

– Надо Орлуше заказать прозу про Пушкина.

Орлуша:

– Я Пушкина не читал.

Дальше дискуссия вновь становится бессвязной.

– А хотите пушкинскую порнуху?

– А где твоя симпатичная секретарша, ты ее уволил?

– Почему лучше ебать некрасивых? Я сейчас все объясню. Если у тебя не встал с красивой, тебе неудобно. А с некрасивой тебе все равно.

Кох:

– «Я люблю некрасивых женщин» – хорошее начало стиха!

– «А красивых совсем не люблю».

– «И красивых я тоже люблю».

– А я женщин узнаю по пизде. В лицо не помню, а на пизду посмотрю – о, я тебя ебал!

– А глядя на пизду, ты что видишь, характер?

– А в таком случае как пидорасы должны лицо определять?

– Ну уж понятно как…

– А лично я не верю, что по пизде можно вообразить лицо.

– Дорогое радио, прошу передать для моей жены и тещи песню «Я свободен».

– У Лукьянова – уникальная комбинация: среди его предков цыгане, мордва, евреи, и он в любой компании вытаскивает как проездной нужную нацию…

Петров:

– Мне в ресторане «Петров-Водкин», я считаю, положена пятнадцатипроцентная скидка.

Свинаренко:

– Но еврейство – это как джокер: перебивает любую карту. В смысле любую национальность.

Гринберг:

– Христос любит всех, а Мишка Леонтьев – только их.

Кох:

– Фридман пришел как-то на разбор Торы. Обсуждали такую вещь. Авраам, пока войска фараона их не окружили, сказал ей: «Говори, что ты моя сестра, а не жена». – «Почему?» – «Ну, тебя ебать будут… А потом снова будешь жена». Типа это нормально. Реально фараон на нее запал, пялил ее…

– Сару?

– Ну. А ты что, не знал этого?

– Ни хуя себе разговор… Жена Авраама!

– Он ее пялил, пялил, а потом вскрылось, что она не сестра, а жена. И фараон сказал: «Ну вас на хуй». И они, значит, собрали манатки и уебали с земли египетской. И Михал Маратыча спросили: «Ну как тебе это?» Он ответил: «Вопрос решил? Народ выжил? Значит, все в порядке».

Это совсем другая ментальность…

Гринберг:

– Отпусти мой народ, бля.

Стол запел хором, кто остался:

– Let my people go!

Орлов дал такую версию:

– Твой народ уже отпустили, он весь ушел, ты остался один за этим столом.

Гринберг:

– Подите вы на хуй…

– …Она использовала меня как предмет вожделения.

– Как фаллоимитатор.

– А ее муж ремонтировал мне компьютер. То и дело. А мне было неловко. Она говорит: «Представь, ты меня выгонишь, я вернусь домой злая и такое ему устрою! И еще детям вломлю. Так что давай еби меня, спасай семью».

Голоса становятся все развязнее и пьянее, а смех все глупее, интонации – все бессмысленнее. Хохот становится по звуку безумным. Пьяному все смешно…

Свинаренко:

– Один мой знакомый при разводе требовал 100 миллиардов сперматозоидов, в ответ на требование подруги возместить денежные потери. Вот и у вас был аналогичный случай, по миллиону сперматозоидов за мегабайт.

– А, и она приходила к тебе в офис и ломала компьютер!

– А ебал ты ее старательно или спустя рукава?

– Охуевшие люди.

Кох:

– Я вынужден вас покинуть. Хочу на прощание сказать, что существует некое недоразумение между немцами и евреями.