Альфред Кох - Отходняк после ящика водки

А.К.

Ральф-Дитер Монтаг-Гирмес. Каково живется в Москве человеку с таким именем и фамилией? Я люблю встречаться с ним. Он очень интересный собеседник. Пожалуй, из иностранцев он да еще Борис Йордан и Алан Бигман так хорошо знают и понимают Россию. Ральф-Дитер как-то сказал мне, что Москва – это город, в котором он живет дольше всего. В Германии ему скучно, хотя у него там большое поместье в Саксонии, сестры и брат. Сейчас Ральфу-Дитеру 41 год. У него в Москве небольшой банк, и он, как это принято говорить, – «преуспевающий бизнесмен».

Стоит заметить, что Ральф-Дитер был и есть воплощение немца: аккуратный, педантичный, сдержанный, честный. Я с ним вместе работал четыре года – с 93-го по 97-й. Он трудился первым заместителем гендиректора Российского центра приватизации. Мне на него без конца жаловались, что он дикий зануда и формалист. А я и не собирался с этими его чертами бороться. Я прекрасно понимал, что в бесшабашной и безалаберной команде приватизаторов должен быть хоть кто-то, кто все бумажки подошьет правильно, на все получит заключение юристов, потребует все необходимые экспертизы и оценки и без этого не сдвинется с места ни один проект. Я думаю, что многие должны ему в ножки поклониться за то, что не сидят в тюрьме. Вот не окажись вовремя какой-нибудь бумажки, и уж прокурорские бы нас не пожалели… Мы ужинали с ним в ресторане «Желтое море» и просто болтали.

– Скажи, а что заставило тебя учить русский язык?

– Это очень просто. У нас в семье было принято заниматься военным делом. Так или иначе, все служили. Отец, например, был разведчиком вермахта еще во Вторую мировую… Я поздний ребенок… Сейчас я скажу – отцу было 54, когда я родился. И мне нужно было служить. А на военную службу я не очень хотел идти. И были у нас такие специальные войска, называется это «фронтовая разведка бундесвера», и там учат русский два года. Я даже прошел короткий курс командира мотострелкового батальона Советской армии. Ну вот, и после окончания учебы я стал заместителем командира штаба разведки Первого корпуса бундесвера.

– А вот я в университете на военной кафедре получил специальность военного переводчика. Как раз немецкий язык. Так нас учили агитировать солдат бундесвера сдаваться в плен. И еще заставляли учить Гаагскую конвенцию по правам военнопленных, типа: военнопленному разрешено холодное оружие, если оно ему положено по форме, например, если он кавалерист или морской офицер. Или если он офицер и признается, что офицер, то его должны освободить от общих работ.

– Да, нас тоже заставляли эту конвенцию наизусть учить.

– Так почему именно русский?

– Потому что если знаешь русский, большая вероятность попасть в спецвойска в разведку. За два года дают хорошее обучение на уровне языкового университета. И на самом деле разведка считается элитным войском, и мне вообще туда хотелось.

– В элитную… Кому же не хочется в элитную?.. Отец-то чем занимался?

– То же самое… Разведка на поле боя. На Восточном фронте. Это не вполне спецназ, это что-то среднее между разведкой в полосе фронта, то есть собственно спецназом, и агентурной разведкой. Он в войне с Советским Союзом не принимал участия, а с Польшей – принимал. В начале войны отец был в Польше, потом его арестовали по политическим причинам. Он сидел в Вене, это был 41-й год, и после его сослали на Балканы… Уже когда с Советским Союзом воевать начали… Его посадили за то, что он за польских офицеров заступился, письма писал, чуть ли не Гиммлеру.

– А дед? Дед, он тоже был военный?

– Дед в Первую мировую воевал, а от Второй мировой его освободили в 43-м году. Ему принадлежал военный текстильный завод, вот и решили, что деду лучше производством заниматься. Он и занимался.

– А у тебя из родственников кто дослужил до самого высокого звания?

– Один дедушка в начале 70-х был генеральным инспектором бундесвера. Звание у него было генерал. Полный генерал. Как теперь говорят, четырехзвездный.

– А ты в каком звании закончил службу в армии?

– Мне не хватало несколько недель до капитана. Я был обер-лейтенант.

– А я вот – капитан.

– Если учесть те должности, которые ты занимал: министр, вице-премьер, – то тебе уже надо быть генералом.

– Итак, ты решил не становиться капитаном и уволился из армии. То есть ты выбрал свободу. А вот скажи мне, пожалуйста, ты мне рассказывал, что тебе приходилось допрашивать людей, которые перебегали через границу между ГДР и ФРГ, в том числе офицеров Советской армии…