Елена Сазанович - Перевёрнутый мир

– Неужели бывают такие люди?

– Люди разные, как мы с вами уже говорили. И такие бывают. Хотя встречаются, безусловно, реже.

Легкая ревность кольнула мое сердце. Как они меня легко и быстро забыли. Впрочем, и это вполне объяснимо. Если бы на мое место пришел кто-либо хуже меня, равнодушный к природе ремесленник, они бы долго вспоминали меня добрым словом. И жалели о моем исчезновении. Но все случилось наоборот. Я не был человеком без ошибок. И я, как оказалось, был не так уж и дорог моим землякам. Хотя ни за что не поверю, что мой продолжатель любит природу сильнее. Мне казалось, что сильнее любить невозможно.

Мы подошли к поселку. На деревню опустился легкий туман. Осеннее солнце настойчиво пробивало лучи сквозь его пелену. И поселок, казалось, утонул в розовых клубках дымки. Мне до боли в груди стало жаль, что это не мой поселок, не мое солнце, не мой туман. Мне так хотелось, чтобы здесь меня приняли за своего. И я осторожно попросил доктора Кнутова не сообщать, что артист Неглинов посетил эти замечательные края.

– У вас прекрасный санаторий, и там отдыхает много знаменитостей. Я не самый известный из них, – без ложной скромности добавил я. – Мне нужен полноценный отдых.

– Понимаю вас, Ростислав. Хотя очень жаль. Может, вы и не самый знаменитый, но фильм с вашим участием совсем недавно прошел по экранам, поэтому, безусловно, людям интересно было бы встретиться с главным героем. Но если вы настаиваете…

– Настаиваю, – сухо ответил я.

– Но моей дочери… Она так влюблена в вас… Вы позволите рассказать о нашей встрече лишь ей?

– Я с ней сам встречусь. – Мой голос вновь потеплел.

– Прекрасно! – доктор радостно всплеснул руками. – Я очень рад. Вы, несомненно, познакомитесь и с нашим лесником. Вам этот человек понравится обязательно. К тому же вам, как актеру, будет любопытно вникнуть в этот незнакомый для вас типаж. И тогда вы поймете мои слова. И простите за дерзость.

– Мне не за что вас прощать, доктор. У меня создалось впечатление, что я знаю вас тысячу лет.

– Вот видите, у нас и мысли во многом схожи. Кстати, вы действительно напоминаете Овода. При взгляде на вас создается впечатление, что вы не просто приехали в незнакомое место для отдыха. А возвращаетесь… Кстати, вечером я навещу вас и осмотрю, с вашего позволения, ногу. Вы можете мне доверять как врачу. Мне когда-то удалось спасти ногу одного лося. Казалось, был безнадежный случай. Поверьте, лечить животных бывает гораздо труднее. Потому что не несешь должную ответственность. И появляется чудовищная мысль, что можно сделать операцию спустя рукава. Ведь за животных не судят. И врачебные ошибки легко допускаются. Долг, он вот где! – Доктор постучал по своей груди.

– Вы ответственный человек, доктор. – Я тепло ему улыбнулся, вспомнив, как он достойно выполнил долг, спасая лося Димку.

Мы распрощались. И я, быстро миновав поселок, где меня так никто и не узнал, направился по знакомой тропе. Мне так хотелось домой. Но тут я вдруг вспомнил, что мой дом занят чужим человеком. Мое место теперь в пансионате, где меня наверняка встретят с распростертыми объятиями как актера. И не более. И я свернул на другую тропу. У меня пока не было сил даже пройти мимо своей сторожки, где меня никто не ждал, даже мой верный пес Чижик.

В пансионате мне все было знакомо. И никто во мне земляка не признал. Но я пока к этому и не стремился.

Со знанием дела я быстро оформил документы на место в доме отдыха. Даже администраторша, с которой я тысячу лет был знаком, ненароком заметила, что у меня прекрасная ориентация, словно я не один год провел в этом пансионате. И даже, проникшись ко мне участием, выделила лучший номер, с гордостью заявив, что в нем постоянно останавливалась необыкновенная женщина. И торжественно вручила мне ключи. Я уже знал, какую женщину она имеет в виду. И войдя в знакомый номер, огляделся.

Здесь все было по-прежнему. Только не было моей костюмерши Марианны Кирилловны. Знает ли она, что со мной случилось? И где она? Я теперь занимаю ее место в этом номере. И теперь я могу много рассказать о жизни в этом большом и непонятном городе. Но рассказывать было некому. И все же мне казалось, что моя костюмерша все-все про меня знает. И возможно, грустит о моей путаной-перепутаной судьбе. Я хотел отдохнуть, но понял, что бесполезно – уснуть я не смогу, пока не повидаю свой дом. Внешне я был на удивление спокоен. Но внутри все горело нетерпеливым огнем, прожигая мою память насквозь. Я наспех позавтракал и прямиком направился в лес. Я хотел убедиться, что там меня помнят, ждут и сумеют простить. Это люди легко забывают. Вряд ли природа, которую я всем сердцем любил, забыла своего лесного бога.