Вадим Голубев - Записки генерала Жихарева. Роман ужасов

За разборкой серьгухиного овина, перевозкой оставленных в лесу на зиму нескольких копен сена, охотой на перелетных гусей и уток приятели не заметили, как прошел апрель. Нежной светлой зеленью покрылась земля под березами в лесах. На самих березах набухли почки, а затем окрасили деревья светло-зелеными листиками. Не успели отсеяться, как природа окончательно пробудилась от сна. В лесу под ногами стелился ковер из красных, белых, голубых, фиолетовых цветов. В полях, блестя на солнце, колыхались молодой зеленью волны ржи и овса. Среди дурманных запахов разносились трели соловьев. Им вторило многоголосье других птиц. В кустарнике похрюкивали дикие кабаны, фыркали лоси. В лазурном небе кружили жаворонки.

Пробудилась от зимней спячки и человеческая природа. Потекли к Кузьмичу цветистые ручейки окрестных девчат. Старик раз неделю принимал в фельдшерском пункте в Колодкино. Но туда шли хворые, в большинстве — старики и старухи. Девчата шли к куму на дом, за много километров. Как правило, приходили парами. Пошептавшись с девушками, Сидор Кузьмич заваривал травы. Потом, остудив настой, давал девушкам выпить. Проходило три дня, веселые и довольные девчата снова появлялись в Однодворке, неся в корзинках яйца, сало и прочую снедь.

— Весной работы много говаривал Кузьмич. — Тепло, гулянки до рассвета, соловьи поют… Солдаты и матросы на побывку приезжают. Закружится у девчонки голова, а девчонка и не знает, как от беременности предохраняться. Пару-тройку раз, пока она как женщина не разработается, сойдет. Дальше, хвать-похвать, а ребенок в животе уже дает о себе знать. Естественно, родители за такое не похвалят. Не то, что из деревни — из района бежать надо. А куда бежать? Паспортов у деревенских нет! Милиция схватит, за бродяжничество в тюрьму определит. Там пропала девчонка и ребенок пропал. Аборты, опять же, запрещены. Вот и помогаю девчонкам, оберегаю их от неприятностей. Тем более, что половина из них мне и твоему батьке внучками приходятся.

Как-то случилось, что старика не было дома. Пашка хлопотал по хозяйству, варил только что наловленных раков. Внезапно он услышал скрип колес у самого дома. Приготовив вальтер, Жихарев вышел в сени.

— Эй, хозяева! Есть кто-нибудь дома? — раздался хриплый голос.

Рослая, рыжеволосая женщина со статными ногами и большим бюстом поднималась на крыльцо. Она была одна. Пашка, назвавшись племянником, объяснил, что Сидора Кузьмича нет дома. Добавил, что старик вернется не скоро. «Ничего, я подожду», — по-хозяйски уселась за стол женщина. Приспели раки. Жихарев угостил гостью. Та ела раков, внимательно, словно прицеливаясь, разглядывала Пашку.

— Пойдем! Ты мне подойдешь, — вдруг скала она.

— Куда это пойдем?

— В койку! — последовал ответ.

— В какую койку? Вы что, гражданочка?

— Руки на голову и перебирай ножками! Шаг влево, шаг вправо — открываю огонь без предупреждения! — направила женщина на Пашку пистолет.

Сцепив руки за головой, Пашка подошел к севшей на кровать Кузьмича женщине. Жирными от раков пальцами она спустила с Жихарева брюки с трусами, и откинулась на постели. Пашка заелозил по нежданной партнерше. Ему в бок упирался пистолет. Женщина лежала неподвижно и смотрела в потолок. Минут через сорок она внезапно закрыла глаза и охнула. По ее телу пробежала судорога. Рука с пистолетом откинулась на кровать. Воспользовавшись этим, Пашка вырвал оружие и бросил его в угол.

— Теперь мы поговорим по-другому! — укусил Жихарев женщину в шею.

Пашка брал реванш за несколько месяцев воздержания. Женщина лежала с закрытыми глазами. Время от времени она замирала, и судорога вновь пробегала по ее телу. Наконец, Жихарев насытился. Гостья обняла его за шею. Она открыла глаза и прижалась к его лицу горячей щекой.

— Ты — первый, кто меня удовлетворил после него, — вздохнула она.

— После кого?

— Ты разве не знаешь? После майора Харьковского. Был в Песках такой уполномоченный МГБ. Какой мужик был! Конец — тридцать сантиметров! Сама линейкой мерила. По длине ты ему и в подметки не годишься, но гоняешь долго и грамотно. Сразу видно — из столицы! Не чета нашим вахлакам коломенским. А меня здесь все знают. Я тоже местная, павлеевская. Работаю в коломенской тюрьме, женским отделением командую.

— А куда же Харьковский делся? — притворно удивился Пашка.

— Погиб… Убили его при исполнении служебных обязанностей. Брали они банду диверсантов. Те мост взорвать хотели. Шайку положили, мост отстояли. Но и соколика моего прямо в сердце шальная пуля сразила. Героем он всюду был и погиб героем.