Вадим Голубев - Записки генерала Жихарева. Роман ужасов

— Папашка! У вас хорошие дачи дают. Немцы пленные строили. И участки более гектара. Пойдут дети, им надо будет свежим воздухом дышать. Да и ты, вероятно, скоро на пенсию выйдешь. Будет, чем заняться.

— У твоих родителей прекрасная дача в Переделкино.

— У родителей, кроме меня, есть брат Владик. Надо нам, папашка, участок брать!

С тех пор, когда Любе было что-то нужно, она лезла к Пашке в постель. А запросы ее росли с каждым днем. То ей требовалась горжетка из черно-бурой лисы, то соболя, то сервиз майсенского фарфора на двенадцать персон, то кольцо с бриллиантом. Наряду со страстью накопительства Люба старалась пустить пыль в глаза своим бывшим однокурсникам по училищу. В доме постоянно устраивались вечеринки, всегда кто-то толокся, прихватывая с собой что-нибудь из пашкиных вещей.

— Ты, папашка, старенький. Зачем тебе это? У тебя мундир есть! — отвечала Люба, когда супруг спрашивал, куда девался новый галстук или только что полученная со склада широкополая шляпа.

Работать Жихареву становилось все труднее. После трех ночи он возвращался из Кунцево. Потом пару часов приходилось уделять Любе. Не успевал Пашка заснуть, а его уже ждала у подъезда машина, чтобы вновь отвезти на работу. Берия, глядя на усталого Пашку, все время отпускал шуточки насчет неравных браков. Вскоре ни одна попойка у вождя не обходилась без таких шуток. Нравились скабрезности о молодой жене Жихарева и Хозяину. Дошло до того, что он первый начинал издевательства над Пашкой. Но тот привык. Как правило, «соратники» старались поскорее напиться. С годами им все тяжелее было выдерживать многочасовые застолья. Вождь достиг совей цели. Он не только полностью подчинил себе «соратников», но и довел их до деградации. В конечном итоге, они превратились в шутов при его персоне. По приказу вождя бросался плясать гопак Хрущев. Танцевал лезгинку Микоян. Лихо отплясывал на столе Маленков. Правда, внезапно Георгий Максимилианович оконфузился — внезапно прервал танец и пописал на стол. Пашке пришлось везти его домой. Войдя в квартиру, Маленков прошел в ванную, где встал под душ в зимнем пальто, шапке и ботинках. Хозяину это похождение очень понравилось.

Неожиданно Пашке подсунули помощника — молодого человека по имени Валентин. Жихарев ознакомился с его личным делом. Во время войны парень болтался в обозе. После войны учился в медицинском институте, промышляя тайным осведомительством. Несколько студентов, брошенных из аудитории в лагерь по доносам Валентина, были явно недостаточной заслугой для работы в охране вождя. Со своими сомнениями Пашка обратился к начальнику управления кадров Министерства госбезопасности. Он получил ответ, что Валентина рекомендовали очень достойные люди. Жихарев пошел к Лаврентию.

— Что я могу? Я, благодаря тебе, сейчас не у дел. Иди к Кобе! — холодно блеснул тот взглядом из-под пенсне.

Жихарев явился к Хозяину и заявил, что молодой человек никуда не годится.

— Его рекомендовали очень достойные люди. Не годится — учи! Все мы не вечны. Не только тебе — даже мне нужна замена. Все нам нужна замена, — расставил точки над «i» Сталин.

Пару месяцев Валентин ходил за Пашкой, внимательно наблюдая за всеми действиями Жихарева. Пашка держал его на расстоянии. Даже унижения, которым он подвергал нового подчиненного, Валентин принимал с подобострастием. Однако не мог успокоить подозрительности начальника. Жихареву все стало ясно в одну из августовских ночей 1952 года. Он сидел в своем кабинете в Кунцево. Позвонили из Кремля и передали, что Хозяин решил заночевать в Москве. Не успел Пашка вызвать свою машину, чтобы ехать домой, в дверь постучали. На пороге стоял начальник наружной охраны.

— Товарищ генерал-полковник! В дальнем конце сада кто-то ходит, — доложил он.

— Вы, что не знаете: как действовать в подобных случаях? Инструкцию забыли? Зачем меня беспокоите? — спросил Пашка.

— Туда уже направили наряд… — переминался с ноги на ноги начальник наружной охраны.

— Ладно, пошли, посмотрим, — поднялся Жихарев, положив браунинг в боковой карман кителя.

По аллее прошли в сад. Светильники расположенные на уровне колен освещали дорогу. Недалеко от ограды Пашка свернул с дорожки и пошел среди яблонь. Начальник наружной охраны отстал, и его не было слышно.

— Где вы, полковник? — позвал Жихарев. — А черт! Темно, как у негра в жопе!

Пашка споткнулся о корень и упал на траву под деревом. Падая, он услышал противный свист над головой. За ним последовал негромкий хлопок. Раздалось еще несколько хлопков, и несколько пуль воткнулись в дерево, пронеслись над Пашкой. Одна из них угодила в светильник. Тот, полыхнув, разорвался. Послышался шорох шагов и негромкий говор.