Вадим Голубев - Записки генерала Жихарева. Роман ужасов

— Гражданин Косарев! — обратился к нему Ежов. — Имеются доказательства, что вы готовили заговор, направленный на установление в стране диктатуры ЦК комсомола. С этой целью вы готовили покушение на товарища Сталина, которое должны были совершить собственноручно. Найденное у вас при обыске большое количество огнестрельного оружия свидетельствует об этом. Заговор разрабатывался разведками Германии и Японии. Кто из работников ЦК комсомола принимал участие в заговоре? Кого вы завербовали в аппарате ЦК ВКП (б)? Кто из военных принимал участие в заговоре? С кем из резидентов названных разведок вы поддерживали связь?

— Эти обвинения чудовищны, гражданин Ежов! — ответил Косарев.

— Не советую вам запираться. Вчера мы вас спрашивали, а сегодня допрашиваем!

— Еще раз говорю вам, что все обвинения — вымысел и провокация! Я предан родине!

— Дайте ему! — велел Ежов, прихлебывая пиво.

К Косареву подошли шесть сотрудников. Выбив из-под него табуретку, нанесли несколько ударов ногами.

— Это тебе, мразь, для начала! — с этими словами краснолицый мужик с хрустом вывернул Косареву руку.

— Сегодня у нас в программе самбисты. Ты столько сделал для пропаганды этого вида спорта! Теперь оружие борьбы против шпионов и диверсантов ты испытаешь на себе!

Краснолицый мужик дал Косареву подсечку. На его место встал другой, бросивший главного комсомольца страны через голову. Затем последовали броски через бедро и колено.

— Нравится самбо? — ухмыльнулся Ежов.

— Фашисты! Фашисты! — выдохнул Косарев.

Молодцы схватили его за руки и за ноги, несколько раз швырнули спиной об пол. Затем Ежов приказал подвести подследственного к столу. Держась за позвоночник, тот враскорячку подошел к столу. Когда он садился на табуретку, сотрудник выбил ее из-под комсомольца. Он ударился разбитым позвоночником о каменный пол.

— Подонки! Вы не меня — вы советскую власть убиваете! — закричал он.

— Дайте ему по яйцам! — велел Ежов, выпивший уже две бутылки пива.

Низкорослый, ставший импотентом от постоянных психических перегрузок, Ежов ненавидел высоких, статных мужчин. Он постоянно ревновал жену — Евгению Соломоновну, красивую, обаятельную еврейку. Неоднократно устраивал ей скандалы, грязно ругаясь. В таких случаях Евгения Соломоновна сгребала мужа в охапку и швыряла его на кровать. Пьяненький нарком тут же засыпал. Ну, а проспавшись, всеми правдами и неправдами добивался ареста, подозреваемого в любовной связи с женой. С наслаждением Николай Иванович топтал мошонку этого несчастного, стягивал ее ремнем, собственноручно подвешивал за нее. Вот и сейчас, радостно блестя глазами, нарком смотрел, как били между ног Косарева. «Не закрывайся, гад!» — наступил на руки Косареву один из чекистов. Двое других раздвинули ноги комсомольца, сели на них. Краснолицый снова принялся бить по мошонке. Надрывные вопли заполнили кабинет.

— Будешь говорить? — спросил нарком, после того как потерявшего сознание Косарева привели в чувства.

— Не о чем мне с тобой говорить, сволочь! — прохрипел тот.

— Повесьте его за ребро! Пусть висит, пока не даст показания! — приказал Ежов.

Косарева подтащили к подвешенному к потолку стальному крюку, сорвали рубашку и майку. Краснолицый вонзил крюк под ребро подследственного. Закрутили рукоятку лебедки. Косарев, суча ногами повис в воздухе. Все сильнее впивался крюк в тело, разрывая мышцы, ломая ребро.

— Будешь говорить?

— Нет! — стонал из-под потолка Косарев.

— Товарищ нарком! Вас вызывает товарищ Сталин, — доложил вошедший в кабинет помощник.

— Я — к Хозяину, остальные — по местам! Одного оставить здесь! Когда эта тля заговорит — снять и продолжить допрос! — распорядился нарком.

Вернувшись, Ежов направился в свой подвальный кабинет. Краснолицый, оставленный наблюдать за Косаревым, спал, уткнувшись в стол.

— У, курва! — ткнул его Ежов кулаком в затылок. — Две бутылки пива у меня выпил! Снять подследственного!

Вожака молодежи опустили на пол. Он был мертв.

— Николай Иванович! Миленький! — упал на колени краснолицый.

— Падла! — врезал ему ногой по зубам Ежов!

Краснолицего увели, содрав с петлиц знаки различия.

— Надо как-то дело уладить… — нарком вопросительно посмотрел на Жихарева.

— Факсимиле с его росписью есть? — спросил Пашка.

— Да, изъято при обыске на рабочем месте.

Тогда дело простое. Поставим факсимиле под всеми протоколами допросов и передадим их Вышинскому и Ульриху. Они — люди сообразительные. Пойдут нам навстречу.