Людмила Глухарева - Расчет только наличными, или страсть по наследству

Выпили еще по одной.

– А она сказала, что должна подумать. Сколько будет думать, непонятно. Но долго я не выдержу. – Илья погрозил пальцем.

– Не понял. Ты ж телепатировал ей. Каким же образом она смогла тебе ответить?

– Как, как! Мысленно и ответила. Чудит Машка. – Глаза Ильи заволокло туманом.

Печкин напрягся, достал сигареты и закурил.

– Спятили мы все. Точно спятили. Передача мыслей на расстоянии. Это психушка.

– Толь, ты что, вообще ничего не понимаешь? Я тебе говорю, чудит Машка, – заорал Илья.

– Понимаю. Согласен. Чудит Машка. Ты, главное, не переживай. Все мы иногда чудим. Особенно после стресса. – Печкин успокаивающе потрепал Илью по плечу. – Женщины – трудные люди. И устроены по другому принципу. Принцип называется – тонкая душевная организация. От этой организации женской у мужиков одна головная боль. Ты особо не переживай. Олька моя тоже чудит. Я думаю, это оттого, что она все время подвоха ждет.

Выпили еще по одной.

«А хорошо сидим. Главное, все становится таким ясным и логичным. Вот именно в такой момент и надо принимать серьезные решения. А то все спешишь куда-то, бежишь, не успеваешь. А вот оно – решение, рядом».

– А что по поводу Дениса и Иллариона новенького? – попытался сосредоточиться Илья.

– О-го-го. Все они зарегистрированы в одном месте, а проживают на съемных квартирах совершенно в другом месте. Причем заметь, все в одном районе – на Юго-Западе.

– Может, еще и в одном доме? – встрепенулся Илья.

– Нет, к сожалению, в разных домах и на разных улицах. Но район, район. Ты мысль мою уловил?

– Пока не очень, но уже начинаю прозревать. – Илья прищурил один глаз, затем другой.

– Совершенно верно. Мария, Антонина и Олечка живут на Юго-Западе. Вольский, как ты сам понимаешь, там же. Давай допьем, что ли? – Печкин встряхнул бутылку.

Выпили.

– Излагайте, Анатолий, не молчите, а то у меня веки смыкаются. – Компаньон растекся по стулу, с трудом фокусируя взгляд на силуэте своего визави.

– Ладно, иди, поспи. Две ночи он не спал. А я, думаешь, спал?

Печкин встряхнул Илью и с трудом отволок его в спальню. Бросил отяжелевшее тело друга на кровать, накрыл пледом и почувствовал, что силы его покинули.

И нужен-то всего час-другой. Он поплелся в кухню и улегся на неудобный диванчик. Вскоре в квартире у Печкина раздался равномерный двухголосый храп.

– Похорошела и даже загорела, красота сплошная, – верещала довольная Тонька, разглядывая Машку. – Рассказывай про свое дефиле. Как все прошло? Как и планировалось?

Машка с удовольствием глотнула крепкий Тонькин чай и улыбнулась.

– Может, ты поешь чего-нибудь, давай я тебе супу налью, он вкусный, – суетилась Тонька.

– Супа не надо. Я не голодная. Вообще есть не хочу.

– Нехочуха Машка. Ну не молчи, выкладывай.

Машка пригубила чай и ответила:

– Сначала ты, твоя очередь. Как жизнь? Как там финны поживают? Пока я Ниццой наслаждалась, ты с Вовиком в Хельсинки смоталась, понравилось?

– Все очень и очень хорошо. У финнов сплошное благолепие и буржуазность. Домики аккуратные, дорожки мощеные, реклама практически отсутствует. И сосны, сосны. К тому же поголовно все население отлично говорит на английском языке. Не только в отелях и магазинах, но и обычные граждане «спикают» без запинки. Приходится признать, что братья-чухонцы к Европам ближе во всех смыслах, живут они лучше, мягко говоря, и спокойнее, чем русские господа. Вот такие пироги.

Идешь по городу, и чувство безопасности тебя не отпускает, понимаешь? Тишина, красота и безопасность. У нас так вечерком не погуляешь. Обязательно пьяненькую компанию хулиганов встретишь, и если повезет, то все закончится без травм. А в Хельсинки идешь себе вечерком по улице, фонари горят, дороги пустынные, а по тротуарам мирные жители с лыжными палками топают. Спорт у них – великое дело. И стар и млад, все к спорту привязаны всей своей финской душой. И даже «такс фри» там отдают без проволочек. Совершенно я от этого теряюсь. Почву под ногами не чувствую. Я-то пессимистически думала, что сейчас разные сложности возникнут, обязательно что-нибудь будет не так и нам налог этот не вернут никогда. Но нет, не возникли трудности. С финнами не возникли, а вот наши родные российские таможенники – это совсем другое дело. Мы ж на поезде поехали. Сама понимаешь, самолет меня ни капельки не привлекает. Я лифт-то не переношу. А тут махина такая летит. Причем как летит, почему летит – непонятно. Вот то, что самолет упасть может, – это мне понятно и доступно.