Виталий Бернштейн - Осень в Бостоне

– Вот, скажем, Пастернака вы упомянули… Что вам у него нравится?

– Ой, много, – наморщила лоб Верочка. – Пожалуй, из самых любимых – «Мело, мело по всей земле, во все пределы». Такое прозрачное и трепетное.

– Да, да, – оживился Городецкий, – и мне оно безумно нравится. Начинал Пастернак со стихов сложных, как сам он признавал потом, с «засоренным слогом». А в конце пути, пользуясь его же словами, «впал, как в ересь, в неслыханную простоту». Хотя и в этой божественной «Зимней ночи», упомянутой вами, есть пара темных строчек, как-то выпадающих из общего строя классической ясности.

– Каких это строчек?

– Помните: «И жар соблазна вздымал, как ангел, два крыла крестообразно»? Героев стихотворения сжигает лихорадка любви, это понятно. Но в какой связи появляется тут вдруг ангел, его перекрещенные крылья?

Верочка засмеялась:

– А женщине это так понятно. Когда она снимает платье, ее перекрещенные руки подымают подол, и возникает иллюзия крыльев…

Городецкий восторженно хлопнул себя по лбу.

– Какое прелестное объяснение! А я, балда, не догадался… Но позвольте, позвольте… В таком случае строфы в стихотворении требуют иной последовательности. В четвертой автор отобразил финал – «скрещенья рук, скрещенья ног». А в пятой строфе башмачки еще только падают «со стуком на пол». И лишь в седьмой – любимая снимает платье.

– Формально, Семен Ефимович, вы правы… Но чтобы написалось такое стихотворение, поэта самого должна сжигать лихорадка любви – до мелочей ли формальной логики.

– Ладно, так и быть, простим эту непоследовательность моему обожаемому Борису Леонидовичу… Только, если можно, зовите меня просто Сеня… А помните, Пастернак еще в одном стихотворении описал женщину, снимающую платье, – видать, крупный был специалист по этой части. «Ты так же сбрасываешь платье, как роща сбрасывает листья, когда ты падаешь в объятье в халате с шелковою кистью». Первые три строчки отличные. А последняя?

– «В халате с шелковою кистью»? – Верочка задумалась. – Согласна, эта строчка ощущается как бы не обязательной. К слову «листья» подвернулась рифма «кистью». А с кистью бывает пояс у халата. Вот и объявился халат в четвертой строчке.

– И это все – ничего более существенного не заметили?.. Ведь тут Борис Леонидович очевидную промашку дал. Вдумайтесь: любимая сбрасывает платье и падает в объятье героя, а на ней халат – выходит, она его под платьем носила?

Верочка захлопала глазами, не найдя, что ответить. Довольный Городецкий засмеялся. Потом кивнул в сторону окна.

– А «энтузиасты» уже пошли…

Верочка повернула голову к окну. По улице, между полицейскими барьерчиками, разворачивалось торжественное шествие гомосексуалистов и лесбиянок. В первых рядах шли некоторые официальные лица. Конгрессмен Айзек Кларк несколько лет назад открыто признал себя гомосексуалистом. Это не мешало ему пользоваться твердой поддержкой своих либеральных избирателей в одном из богатых пригородов Бостона. Теперь он возглавлял колонну, посылая лучезарные улыбки зрителям на тротуарах. Рядом шел еще один известный либерал, Дик Макфадден. Добрый семьянин, отец семерых детей, примерный прихожанин католической церкви, он, казалось, не имел никакого отношения к этому шествию. Но через месяц Макфадден собирался официально выдвинуть свою кандидатуру для участия в предстоящих выборах на пост губернатора штата Массачусетс. Опытный политик, он твердо усвоил истину: как и деньги, голоса не пахнут. Для него было важно заручиться поддержкой этой шумной группы избирателей.

Поверх марширующих вздымались транспаранты: «Ассоциация учителей-гомосексуалистов», «Лига католических лесбиянок», «Гомосексуалисты африканского происхождения», «Мормоны за однополую любовь». Медленно проехала автоплатформа; на ней бородатые люди держали над головами в ермолках транспарант: «Бет Симхат Тора, синагога для геев и лесбиянок». Лесбиянки-мазохистки, затянутые в упряжь, с оглоблями в руках, везли, закусив удила, своих партнерш, лесбиянок с садистскими наклонностями. Те, поигрывая вожжами, восседали в двухколесных колясочках. Благостно улыбающаяся старушка пронесла плакатик: «Сын – гей, дочка – лесбиянка. Господь благословил меня дважды». Прошел голый по пояс мазохист – на коже, вокруг туловища, нарисована колючая проволока, в соски вколоты всамделишные металлические кольца. В инвалидных колясках провезли бледных молодых парней; один из них держал плакат: «Америка, твои дети умирают от СПИДа – не жалей денег на борьбу со СПИДом»…