Анатолий Жуков - Голова в облаках

— А на другом объекте, понимаешь?

— На пожарке, что ли? Да там и печати-то, наверно, нет.

— Как так, понимаешь? Начальник не должен быть без печати.

— Тогда, может, — отдать Дусе или Чайкину Сережке?

— Отдать печать?! — Башмаков сокрушенно покачал головой. — И таких назначают на ответпосты! Учтите, без печати вы — ничто!

— Ну ладно, ладно. — Ручьев сунул резинку в наружный карман пиджака. — Что еще?

— Распорядок дня. Он на столе под стеклом. Садитесь и читайте. — Башмаков наконец вылез из-за стола, взял под мышку неразлучную красную папку и канцелярское Дело с планом построения коммунизма. — Желаю высоких производственных успехов и семейного счастья в личной жизни.

Пожатие было сильным, — рука сапожника! — уверенным, а улыбка, с прищуром холодных светлых глаз, — мстительно-торжествующей, будто он уже видел не только близкое поражение Ручьева, но и конфуз начальников, его назначавших. Ручьев засмеялся и помахал ему перевязанной левой рукой. Катись ты, дядя, подальше с этой своей убежденностью в собственной незаменимости, проживем.

Башмаковский распорядок дня был прост и краток:

1. Сидение в кабинете и руководство 8.00–12.00

2. Обед 12.00–13.00

3. Прием посетителей 13.00–14.00

4. Подписание и заверка печатью 14.00–15.00

5. Обход цехов комбината 15.00–15.30

6. Встречи с руководителями общественных организаций 15.30–16.00

7. Совещание по итогам дня и планам на следующий рабочий день 16.00–17.00

Ручьев вынул этот листок из-под стекла, смял и бросил в корзинку у стола. Надо оглядеться и составить свой распорядок. А кресло у него хорошее, удобное, жаль, не вертящееся. Впрочем, особо вертеться тут не надо, селектор и телефоны под рукой. Он нажал клавишу селектора, позвал неофициального заместителя:

— Сережка, надо посоветоваться, заскочи на минутку.

— Сам уже, значит, не можешь? — удивился тот. — Я же через стенку от тебя.

— Ну-у наглец! Taк говорить с директором! Уволю!! — И переключился на секретаря: — Дуся, в колбасном доска «Наши ударники на набивке кишок», измените название.

— На какое, Анатолий Семенович?

— Да пусть напишут просто: «Наши передовики». Проследи.

— Хорошо, Анатолий Семенович, сейчас сбегаю в цех.

Сергей Чайкин, улыбаясь, прошел от двери к директорскому столу, истово поклонился.

— По вашему приказанию прибыл, дорогой Анатолий Семенович!

— Молодец, что величаешь, хвалю.

— Куда деваться, вдруг в самом деле уволишь. Вон ты какой грозный. И уже перевязан. Сразу в бой бросился?

— Приходится. Состряпали вы с Башмаковым черт-те какое хозяйство… Садись.

Они были ровесниками, вместе учились в школе, дрались, дружили, влюблялись в одноклассниц, вместе призывались в армию, служили в одной части, только Ручьев на последнем году стал освобожденным комсоргом полка, а сержант Чайкин до конца был командиром минометного расчета. После увольнения в запас их пути разошлись еще дальше. Ручьева взяли в райком комсомола, и он поступил на заочный истфак пединститута, а веселый книгочей, Чайкин затосковал по серьезности и порядку и ушел в бухгалтеры. В прошлом году закончил с отличием экономический факультет и загордился этим, особенно перед руководителями: экономика — это, уважаемые товарищи, наука, а экономисты — основательные люди, в отличие от хозяйственников и администраторов, сплошь дилетантов, ярко выделяющихся своим невежеством и профессиональной глупостью среди остального работающего люда. Башмаков принял это заявление на свой счет и не простил обиды даже после того, когда узнал, что Чайкин любит его дочь и хочет жениться.

— Ну вот, Сережка. Вчера я кое-что прикидывал на досуге, давай уточним, а после рабочего дня посовещаемся с начальниками цехов, с мастерами…

Требовательно зазвонил черный областной телефон, Ручьев взял трубку. Сам начальник управления товарищ Дерябин поздравлял с вступлением в должность и настоятельно просил дать к концу дня свои предложения по новому названию комбината.

— Хорошо, — сказал Ручьев, — как-нибудь на досуге… Сегодня? Но это ведь, кажется, терпит… Хорошо, Иван Порфирьевич, мы посоветуемся… Нет, пока не знаю… Но ведь я еще не осмотрелся… Я постараюсь, конечно, но оба заместителя в отъезде, из главных специалистов есть только бухгалтер-экономист… Ну, хорошо, приеду. — Ручьев пожал плечами и, положив трубку, вопросительно посмотрел на улыбающегося Чайкина. — Требует дожать месячный и квартальный планы. Первого июля в управлении назначено совещание, предлагает выступить с предложениями по расширению производства…