Алексей Колышевский - Секта-2

– Как видишь. Чем вы тут занимаетесь?

– Да вот, уговариваю молодого человека совершить первый истинно стоящий поступок в его жизни, а он не хочет, – с видом оскорбленного достоинства ответил старик Горшков. – А всего делов, что муху прихлопнуть.

– Да какую там муху?! – истерично взвизгнул Роман. – Вы мне убийство предлагаете! Как я могу на такое пойти, я в жизни ничего подобного никогда не совершал!

– Ну да, разумеется! Ты сильно заблуждаешься! А Чернушин, молодой человек, которого ты совратил с пути истинного, сделав из него вора? Тот самый Чернушин, которого ты довел до самоубийства, помнишь? А Кира Брикер, молодая авантюристка, из-за которой ты вначале ушел от своей жены, а потом убил Киру руками своего шофера? А Сеченов – генерал, которому ты столь красочно растолковал смысл монашеского пророчества, где якобы говорилось, что именно он, Сеченов, есть будущий русский мессия? Он застрелился после этого, не так ли?

И Горшков напомнил им свой рассказ о том, как демоническая женщина Лилит спрыгнула с камня в Ханаанской пустыне, помещавшейся во дворе затихинского дома, и вышибла из Германа дух, как затем не по зубам ей оказалась его душа, которая хоть и была перегружена грехами, но, видать, не до такой степени, чтобы поддаться проклятой дьяволице.

– Я сделал все, что было в моих силах. Я запретил ей, спугнул, приказал бросить ее занятие, и она обратилась в скользкую тварь с мягким хребтом и, злобно шипя, уползла под камень. Тело я убрал, вы видели, что оно и по сей день лежит в Затихе в нетленном виде, сохраненное безо всяких ухищрений, совсем как Ленин в своем Мавзолее. Его душа продолжает жить, сменив уже несколько тел, но связь с основным телом не потеряна, вот почему Ленина никогда не похоронят. Так же и с ним получилось, – Игорь кивнул в сторону притихшего Романа, – нашлось подходящее тело с подходящей биографией, и вместо одного человека стал совсем другой. Тебя, сынок, перелицевали, как ношеное пальто в районном ателье. Потому ты здесь и находишься. Скажи, тебе ведь часто приходили видения из жизни вроде бы как твоей, а на самом деле совершенно посторонней? Ты должен помнить события из двух жизней одновременно. Даже я с трудом могу себе представить, насколько, наверное, запутано все в твоем внутреннем мире. Поэтому ты и пьешь как лошадь. Ведь когда ты пьян, выносить раздвоенность сознания куда легче, не так ли?

Роман кивул. «Все так и есть».

– Неужели тебе не хочется с этим покончить? Вновь стать самим собой? – продолжал допытываться старик-искуситель. – А тебе? – Он повернулся к Насте. – Тебе не хочется вновь увидеть своего мужа, отца твоего ребенка? Вот он стоит перед тобой дурак дураком и не может взять в толк, что я хочу от него столь малого, что о таком даже вслух говорить неловко!

– Что ему нужно сделать?

– Вот! – Горшков нырнул в туман, а когда разогнулся, то Настя увидела в его руке длинную, слегка заостренную на конце палку. – Дай сюда! – требовательно обратился старик к Роме, и тот протянул ему свой сверток. Горшков торопливо развернул белую материю, и Настя увидела в его руках длинный предмет причудливой формы, заостренный на конце. Было в этом предмете что-то космическое, и Настя, конечно же, сразу догадалась, что это такое. Копье Судьбы было перед ней, и вокруг лишь небо и воды морские были старше, чем этот чудесный, выкованный из небесного железа пятнадцать тысяч лет назад предмет. Старик меж тем действовал решительно. Он ловким и сильным движением насадил копье на древко, позаимствованное им от корабельной швабры, и протянул его Роману.

– На, говорю тебе, держи! Не будь слизняком! Убей меня! Убей демона, позволь мне вернуться домой, а себе стать прежним. Тебе ничего за это не будет, не бойся. Просто ударь меня вот сюда. – Старик вздернул рубашку и указал точку на левой стороне груди между пятым и шестым ребром. – Бей смело! Нет, не смей! – Старик упал на палубу и принялся с воем кататься по ней, словно борясь с невидимым противником.

– Ударь меня! Я приказываю! – голосом Лемешева вопил Горшков.

– Не делай этого, иначе убью! – тут же слышался голос Горшкова.

Борьба эта продлилась недолго. Запыхавшийся старик встал и обвел их совершенно обезумевшим взглядом:

– Бей, или я сам тебя убью.

Настя в ужасе отшатнулась, Роман колебался. Он принял из рук старика копье, но не торопился пускать его в ход. Оно и понятно! Для того чтобы вот так, хладнокровно, убить человека, пусть даже тот и называет себя дьяволом, нужно еще с детства иметь отвратительные задатки, издеваться над кошками и собаками, убивать голубей – словом, чуть ли не с колыбели стать законченным садистом.