Александр Варавин - Пройдя долиной смертной тени…

Временная жажда действия сменилась апатией. Я вяло размышлял о том, что со мной произойдет, если ручей не закончится расселиной с выходом в мир живых. Я так и буду немощно валяться в воде и смотреть на противоположный берег оврага? Как долго? Тысячу лет или вечность? А если мне удастся вернуться, то в каком виде? В разрушенном теле отшельника? Если останусь здесь, мне придется находиться в полном одиночестве. Как я помнил из записей деда, это просто место перехода из мира людей в нижний. Здесь никто не задерживается. Души уходят в миры демонов или дэвов. Через арки или тропами, которые видит Проводник. При мысли о Проводнике я вспомнил Лугонга и заскрежетал зубами от гнева. Мысленно заскрежетал. Челюсти мумии не способны были на такое активное действие.

Неожиданно меня осенило. Тысячи людей умирают в Гималаях, не проходя погребального обряда. Буддисты, бонцы и даже атеисты. Как они уходят отсюда в другие области? Напрашивался ответ, что умершие тоже видят тропы и проходят в разные миры в зависимости от кармы или прижизненных наставлений. Краткое воодушевление сменилось еще более глубоким душевным упадком. Умершие не имеют тел. Их путешествие — движение сознания. Значит, для того, чтобы уйти отсюда, мне нужно умереть здесь по-настоящему. Я же не хотел умирать вообще. И к тому же не видел способа умереть в этом полудохлом крабьем теле, если даже перелом шеи его не убил. Может, попробовать утонуть?

С глухим стуком я врезался головой в большой валун, торчащий прямо посередине ручья. Набегающая волнами вода сначала перевернула тело на спину, так что лицо полностью скрылось под водой, а затем течение перевернуло меня на правый бок и голову выдавило волной на поверхность камня. Теперь я смотрел на левую сторону оврага, склон которого опускался до самого уровня воды. Поначалу я подумал, что в глаза попал песок, но когда вгляделся пристальнее, то понял, что действительно вижу на берегу человеческие фигуры. Сотни сидящих людей на берегу и немного дальше и выше по склону. Настоящих живых людей.

Все они были очень стары и выглядели изможденными. Большинство имело внешность непальцев или индийцев, однако я смог заметить и нескольких человек с европейскими чертами лица, одетых в какие-то старинные одежды. Некоторые еле заметно шевелили головой или руками, но в основном же все сидели неподвижно и смотрели прямо на меня. От их взглядов исходила такая волна тоски и ужаса, что я сразу осознал, кто это. Такие же, как и я, жертвы бессмертия гималайских шаманов.

В панике я начал напрягать мышцы живота и судорожно дергать левой рукой, пытаясь сдвинуться с тормозившего меня валуна. И уже соскальзывая головой в воду, увидел две фигуры, неторопливо спускающиеся со склона к берегу ручья. Лугонга и молодого парня европейской внешности, одетого в черный кафтан, с головой, обвязанной красным платком.

Я видел себя. Свое тело, занятое чертовой мумией.

Течение ручья усилилось. В этом месте начинался сильный уклон русла, и меня с увеличивающейся скоростью потащило вниз, болтая и кувыркая, как тряпку. Краем глаза мне удалось заметить, как Лугонг указал на меня рукой и пустился бежать в мою сторону. За ним, нелепо размахивая руками, побежал и его спутник.

Меня несколько раз сильно ударило о дно, затем подбросило в воздух, и я понял, что вместе с потоком воды стремительно проваливаюсь вниз. Ослепительная красная вспышка.

Я очнулся, лежа на каменном полу, мокрый и слабый. Напряг шею и приподнял голову. Она послушно поднялась. Вскочил на ноги и огляделся. Я находился в пещере отшельника. Оглядел себя, ощупал тело, руки и ноги. Никаких сомнений — я находился в собственном теле!

Я разрыдался от невероятного облечения. Щипал и стучал по животу, бедрам, плечам. Трогал свои глаза, мял щеки ладонями и чувствовал соленую влагу на своих губах. «Господи! Спасибо тебе, Господи!» — шептал я. Упал на колени, с наслаждением прочувствовав боль от удара о каменный пол, и продолжал истово, как никогда в жизни, молиться. Постепенно рыдания, непроизвольно сотрясавшие мое тело, стихли. Всхлипывая и вытирая нос рукавом, я поднялся на ноги. Успокаиваясь, осторожно огляделся вокруг. По периметру пещеры все еще горели свечи. Судя по несгоревшему остатку, времени прошло не очень много. Или это новые свечи? В печи равномерно догорали угли хвороста. Как будто ничего и не произошло. Сделав усилие, я повернулся лицом к нише. Под ней, вне освещаемого свечами пространства, лежала бесформенная темная куча. Взяв свечу с одного из выступов, я подошел ближе.