Глория Му - Вернуться по следам

Девочка, «водитель кобылы», остановившись, попыталась вразумить мальца. Ну что там детям затирают в таких случаях – «не надо так делать, лошадке больно, она обидится и дружить с тобой не будет».

На что мальчик возмущенно ответил:

– Но я не хочу с ней дружить! Я хочу кататься!

И эта фраза, я считаю, является одной из самых честных формул отношений «лошадь – человек».

Нет, я вовсе не против того, чтобы управлять лошадью, – коров, тех вообще едят, так уж сложилось. Дружбой только называть это не надо, и все в порядке будет.

Так что я не стала примучивать Зоську, бывшую моей главной любовью, показывать ей, кто здесь хозяин, как говорят. Нет, я ходила за ней, как нянька, мыла ей ноги, расчесывала гриву, пела песни и в любую свободную минутку усаживалась с учебниками, как воробей, на ограде выгона, если там бродила моя лошадка, ожидая, не подойдет ли она ко мне.

И когда она подошла в первый раз сама, без принуждения, без подачек, и уткнулась ноздрями мне в шею, это было такое счастье! Я чуть с забора не упала.

На занятиях, к сожалению, я не могла ездить только на Зоське, так во всех школах – в первый год новички получают лошадей по жеребьевке или по указке мастера. Это правильно, надо научиться управляться с любой лошадью, горячей или спокойной, резвой, медлительной или упрямой, но мы занимались поначалу только три раза в неделю, в прокат Зоську не пускали – берегли (не так уж много было у нас молодых, здоровых лошадей), так что в остальные дни мне давали ее в работу на час-полтора, чтобы кобыла не застаивалась.

Я любила ездить на «голой» лошади (без седла и уздечки, только с недоуздком), чем снова заслужила насмешки, мол, неспортивно, «колхозная езда», а я и не обижалась, это было правдой – ездить так я привыкла с детства и научилась этому именно в колхозе. Так что я не обращала внимания, тем более Зоська оказалась на редкость чуткой кобылой, слушалась легкого прикосновения, поворота корпуса, хорошо шла на голос.

Я даже заподозрила, что эта чуткость и была причиной ее дурного норова.

– Смотри, Геш, как она в недоуздке хорошо идет. Тихая, как кошечка, разве что не мурлычет… Может, у нее седло неправильное? И трензель слишком тонкий? – Мы с Зоськой, отработав, заехали на двор.

– Может, и так, подумать надо, – согласился Геша, но тут же строго добавил: – Малáя, ты долбанутая кукуха, я те сам всю жопу отобью, если коняка поленится, ты на хера опять голышом ездишь? А если не справишься с кобылой?

– Не-е-ет, это никак невозможно, – ответила я, нежно наглаживая Зоську, а она от этого начала красоваться перед Гешей, показываться – несколько шажков налево, несколько шажков направо. – Она у меня у-у-умница, да? Ай Зосичка, а кто у нас умница? Кто красавица? Кто золотая девочка?

Лошадь совсем загордилась, картинно выгнула шею и пошла пританцовывать.

– Да, утетешкала ты ее, дала тебе кобыла сердце. – Геша улыбался, качая головой.

– Что за ерунда, Геш? – фыркнула я. – Ты как девочка, какое еще сердце?

– Зря ржешь. – Геша присел на кучу бревен у конюшни. – Она ж у тебя буденновка почти…

– Еще не легче… Какая еще буденновка, шапка, что ли?

– Вот дурло… Сама ты шапка. – Геша, схватившись за поясницу, заныл. – Ох, устал… Шагать надо ее?

– Не, не надо, сухая, мы ж не перерабатываем, так, погуляли, считай.

– Ну, лады. Пусти ее в леваду и приходи, буду про буденновцев рассказывать.

– Пусть здесь, ей же тоже интересно. – Я соскользнула с лошади и устроилась рядом с Гешей. Зоська сразу стала обнюхивать бревна, очень любопытная она была.

– Ладно, пусть, а ты слушай. Лошадей буденновской породы вывели, скрещивая дончаков с чистокровными верховыми, это ж новая порода, в сорок восьмом токо утвердили. Но донских с чистокровками и раньше скрещивали – и с английскими верховыми, и с арабами, чтобы качество породы улучшить… Так вот, Зоська твоя не то чтобы буденновка…

Я снова хихикнула, а Геша отвесил мне легкий подзатыльник в профилактических целях и продолжил:

– Зоська – полукровка, англо-донская. А донские и буденовские лошади – это тебе не кот начхал, это кавалерийские кони, специально заточенные под войну. Заметь, Зоська твоя – отважная, паникует редко, всегда успевает раскумекать, когда удрать, а когда и вдарить, о. Еще «хозяйские» лошади их называют, это в смысле лошадь-друг, надежные они. Лошади «с сердцем», к человеку привязываются, как собаки…

– Да ну, а другие не привязываются разве?