Ладислав Фукс - Мыши Наталии Моосгабр

– Госпожа Наталия Моосгабр, – сказал один из них.

– Полиция, – сказал другой и показал документ.

Госпожа Моосгабр округлила глаза и попятилась.

Когда они входили в кухню, она разглядела, что эти двое – не те, что были здесь раньше. Этих двоих здесь еще не было.

– Садитесь, – сказала она им в кухне и пододвинула стулья к столу.

– Итак, госпожа Моосгабр, – сказали они, когда сели и оглядели стол, тарелку с кусками сала и белый пакет, – итак, госпожа Моосгабр, мы здесь. Знаете ли вы, почему мы здесь? – спросили они, осматривая кухню, и на их лицах появилась улыбка.

– Верно, из-за этих дневных газет, – выдохнула госпожа Моосгабр и посмотрела на пол: у дивана все еще лежали несколько экземпляров «Расцвета» и веревка, – я должна отдать в редакцию четвертаки и карточку, что они мне дали, завтра я это сделаю. Сегодня не успела. Но завтра я все им верну.

– Мы пришли не из-за газет, – улыбнулись они, глядя на тарелку с салом и на пакет, – мы не журналисты и не пишем в газету. Мы пришли по другой причине.

– Вы пришли из-за этих вещей, что спрятал здесь Везр, – вздохнула госпожа Моосгабр и покачала головой, – я так и подумала. Он положил все сюда под диван, я сейчас вам все вытащу. Там и хрестоматия и башмаки, ума не приложу, что мне со всем этим делать. Они положили это сюда против моей воли.

– Везр – ваш сын, не так ли? – спросил один полицейский. – У вас еще дочь Набуле. – И когда госпожа Моосгабр вздохнула, полицейский улыбнулся, оглядел кухню и сказал: – Но мы пришли и не ради этого. Ничего из-под дивана, мадам, не вытаскивайте. Это нас не интересует, мы не покупатели.

– Господи Боже, – выдохнула госпожа Моосгабр и схватилась за расчесанные волосы, – вы пришли из-за мальчика Линпека. – И после минутного молчания она сказала: – Из-за этого блондинчика в зеленом свитерке, который продает на станции «Кладбище» с тележки.

– Госпожа, – сказал полицейский и посмотрел на часы у печи, – мы пришли не из-за Линпека. Никакого Линпека со станции «Кладбище» мы не знаем. Мы знаем Ульриха Линпека из «Рая», это правда, – он посмотрел на своего товарища, – Ульриха Линпека, криминолога, который написал книгу о потере памяти. Но он умер сто двадцать лет назад. Мы пришли по совершенно другой причине. Мы пришли посмотреть, как вы живете.

В кухне на мгновение воцарилась тишина.

– Как я живу? – сказала госпожа Моосгабр и схватилась за расчесанные волосы. – Как я живу?

И полицейские кивнули и сказали:

– Да, как живете.

И снова воцарилась тишина, и полицейские оглядели кухню, матовое окно, буфет, печь, диван, а потом снова стол, тарелку с салом и белый пакет.

– Ну как я живу, – сказала наконец госпожа Моосгабр, тоже усевшись на стул, – живу все время здесь. Но недавно здесь уже были два господина от вас, приходили посмотреть, как я живу, – сказала она. – Дочка с зятем копят на квартиру в Алжбетове, они будут жить там.

– Мы знаем, – кивнул один полицейский, – но скажите, как долго вы тут живете?

– Да уж лет пятьдесят, – сказала госпожа Моосгабр, сидя на стуле, – уж и не припомню точно. Любой в нашем доме знает, как давно я здесь живу, и привратница Кральц, и Штайнхёгеры, и Фаберы, у которых мальчик разбился, они тоже здесь давно живут, или, по крайней мере, жили их родители. Пятьдесят лет они знают меня, а я знаю их.

– А где вы, госпожа Моосгабр, жили до этого? – спросили полицейские и на минуту перестали осматриваться.

– До этого где-то в другом месте, – сказала госпожа Моосгабр, – уж и не знаю где. Везде.

– Так расскажите нам все по порядку, – сказали полицейские, посмотрев на госпожу Моосгабр, – все по порядку и четко. Вы родились где-то в провинции, правда?

– Да, в провинции, в Феттгольдинге, – сказала госпожа Моосгабр, – это деревня.

– Феттгольдинг, Феттгольдинг, – сказал как бы про себя один полицейский, – это где-то в предгорье Черного леса? Где-то там, где Кошачий замок? Там, где потомственные тальские поместья?

– Там, – кивнула госпожа Моосгабр и посмотрела на тарелку с салом, – именно там. Феттгольдинг – это деревня, от нее до Кошачьего замка один день пути.

– Вы были когда-нибудь в этом замке? – спросил один.

– Однажды была там со школой, я ходила еще в начальную. Из Феттгольдинга везли нас туда на телеге. А потом я была там еще один раз, уже после школы. Из Феттгольдинга шла туда пешком. Мне было пятнадцать.

– Пешком? – изумились полицейские. – Из Феттгольдинга пешком? Из Феттгольдинга в Кошачий замок? За один день этот путь в оба конца вы определенно не могли бы осилить.