Хосе Сомоза - Дама номер 13

Ракель впервые вступила в разговор:

– Он и есть вместилище. Необходимо было поставить его перед самим собой, чтобы он сам все понял.

– А зачем надо было выбирать именно это место? Почему психологический центр? Почему не какое-нибудь другое место?

– Беатрис была психологом. – Голос Рульфо звучал однотонно, как будто говорил мертвец. – Она родилась в Германии, а училась в Мадриде… И ее фотография тоже была там, на фото университетского выпуска.

Он предполагал, что Раушен как-то об этом догадывался, поэтому и следил за ней из Германии. Возможно, кто она, он в точности не знал, но ему было известно, что учится она где-то в Испании. Он почти улыбнулся этой дьявольской иронии: дама, которую искали Раушен, Сесар и он, оказалась Беатрис, а ее вместилищем – он сам.

– Ты не должен себя винить, – сказала девушка. – Безымянная дама выбрала тебя и проникла при помощи стихов в тело этой девушки. Она была в ее глазах: это то, что и привлекло мое внимание в ее портретах… Она манипулировала ею, сделала так, что ты с ней встретился, влюбился в нее, а потом убрала ее с дороги и проникла внутрь твоего мозга, воспользовавшись вашей с ней любовью… Превосходное убежище: ты носишь ее в себе, даже не подозревая об этом. Любовь – это как раз то чувство, которое они используют, чтобы вдохновлять поэтов, но дама номер тринадцать пользовалась им, чтобы залезать в того, кого она выбрала. Через какое-то время она покинула бы тебя, чтобы найти себе другое вместилище.

Рульфо покачал головой, как будто не слыша ее слов:

– Она выбрала меня, потому что знала, что я никогда ее не забуду. И жила во мне все это время в свое удовольствие…

И Рульфо с удивлением отметил, что боль уходит из его груди, уступая дорогу явному отвращению: он как будто чувствовал движение огромного червя, солитера, ползущего через его мозг. Он вновь взглянул на разбитый портрет на полу и понял, что у него уже нет будущего. Но в то же время созерцание прекрасных черт Беатрис за стеклом приносило и облегчение, словно после целой вечности страстного ожидания он смог поднять якоря и покинуть наконец то болото, в котором столько времени простаивал.

Он повернулся к Ракели. Девушка, казалось, сочувствует ему, но он знал, что это не так. «Она – дама. Или была ею какое-то время назад. А они никому не сочувствуют. У них нет чувств».

– Нужно следовать намеченному плану. Как нам заставить ее выйти из меня?..

– Это самое трудное. Есть стихи, которые могут заставить ее выйти, но мне понадобится немало времени, чтобы найти их и добиться правильной интонации.

– Сколько?

– Для простой посторонней, как я теперь, правильно прочитать стих – это вопрос счастливой случайности. Возможно, у меня получится завтра, но может быть и так, что спустя недели или месяцы…

– Мы не можем рисковать. Какой еще существует способ, чтобы вытащить ее из моей головы?..

Она не отвечала, только пристально на него смотрела. И Рульфо, по-видимому, ее понял.

– Однажды я слышал от тебя, что вместилище не может быть уничтожено… Значит ли это, что я не могу умереть?

– Нет. Это значит, что, пока она в тебе, она будет заботиться о том, чтобы с тобой ничего страшного не случилось. Поэтому ты и вышел живым из усадьбы.

– Но если, несмотря на это, кто-то его разрушит…

Девушка не отводила от него глаз:

– Она выйдет. Улизнет. Но ты умрешь, а она найдет себе другое место.

– Это как поджечь логово, да? – Выражение лица Рульфо было странным. – Словно подпалить его, чтобы заставить гадину показаться?

– Да. Только ты умрешь, а она убежит, – ответила девушка.

– И ничто не может задержать ее, когда она выйдет?

– Вода может. В воде они бессильны. Это помогло бы ее задержать, но всего на несколько секунд.

– А потом?

– Потом сгодится нарисованный на полу круг. Вне вместилища она как рак-отшельник без раковины. Если нам удастся дотащить ее до круга, задержать ее там будет не очень трудно…

– А после того как она окажется в круге?

– Мы потребуем от нее, чтобы она назвала нам день, выбранный для уничтожения имаго, а еще мы заставим ее дать нам доступ внутрь. Таким образом, шабаш окажется перед нами практически беззащитным, и нам только нужно будет продумать свою атаку.

– Нужно попробовать. – Рульфо снял пиджак. – И надеюсь, что вы сможете сделать это без меня, – прибавил он.

Еще несколько секунд они с девушкой молча смотрели друг другу в глаза, обмениваясь прощальными взглядами. Его почти пугала та решимость, которую увидел он в этих двух глубоких черных колодцах. «Она хочет, чтобы я это сделал. Хочет, чтобы я попытался сделать то, о чем я думаю».