Юрий Рогоза - Музыка для богатых

– А вам где хорошо? – спросил Никита.

– Давай для начала с тобой разберемся. В Москве тебе точно плохо, ты ее боишься и ненавидишь, это сразу заметно. Тогда что ты здесь вообще делаешь?

Никита не раз задавал себе этот вопрос, поэтому ответ у него был готов.

– Как что? Что и все. Деньги зарабатываю. Вернее, зарабатывал, пока… Ну, пока… – Никита замялся, но Циммершлюз опять выручил его.

– А что толку? Они тебе хоть три дня спокойного счастья подарили, эти деньги? Нет, серьезно?.. – Он говорил спокойно, не повышая голоса, но при этом глядел на Никиту в упор, отчего тому было немного не по себе. – И где они теперь? Кроме того, больше зарабатывал – дороже платил, сам понимаешь. И, кстати говоря, накупил такого говна – приличному бомжу и то подарить постесняешься…

– Вот вы уже не первый раз говорите о «спокойном счастье», – Никита поспешил сменить тему. – А это как?

– Это когда человек счастлив и у него спокойно на душе, что тут непонятного? – чуть дернул плечом Марик. – Тебе так хоть где-нибудь, хоть когда-нибудь было?

– Честно говоря… – Никита вдруг резко замолчал. Он еще никому не рассказывал об этом, и начинать было страшновато.

В зал, деликатно постучавшись, вошел похожий на располневшего в плену иранца Солоницер.

– Прошу прощения, хотел только убедиться, что все в порядке…

– Не то слово, – проникновенно отозвался Циммершлюз. – Вы, Лев, просто волшебник!.. А нельзя все вот именно таким же образом повторить? Как говорится – тютелька в тютельку…

– Какие проблемы!.. – пророкотал счастливый владелец «Розы Гудермеса» и беззвучно исчез.

Никита с облегчением подумал, что вопрос о глупой откровенности отпал сам собой, но Марик смотрел на него спокойными ждущими глазами.

– Мне так было… – Никита вдруг покраснел, словно собирался признаться в чем-то постыдном, – в Лондоне…

…Он просыпался на рассвете, когда Баклан и ребята-музыканты еще видели первый сон, набросив, что попало, выходил из гостиницы в торжественную прохладу Сент Джеймс-стрит, спускался в безлюдный Грин-Парк, вдыхал едва уловимый запах росистой травы, гладил стволы помнящих многое столетних дубов и кормил уток прихваченным в ресторане упругим хлебом… Или наоборот – поднимался к оживающей Пикадилли, шагал по ней – быстро и уверенно – до поворота на величественную Риджент, смело сворачивал в лабиринт пахнущих утренней выпечкой старых переулков, и каждый дом казался смутно знакомым, и он ни разу не заблудился и каждое утро жалел, что уже 10 часов и пора возвращаться в отель… Ни в Берлине, ни в Хельсинки ничего подобного Никита не чувствовал – те были просто суетливой надоедливой чужбиной. Люди казались придурками, еда – безвкусной, он жил от концерта до концерта и скучал по России…

– Тогда почему бы тебе не попробовать жить в Лондоне? – просто спросил Циммершлюз, аккуратно разливая водку.

Никита тряхнул головой, отгоняя воспоминания. Он даже не помнил, чтобы Солоницер входил в зал, но запотевший графинчик снова был полным, вазочка с икрой призывно блестела, а от аромата поджаренного бородинского кружилась голова.

– Интересно, как вы себе это представляете? – спросил Никита, уже закусывая.

– Да элементарно… – пожал плечами Циммершлюз. – А что тебя смущает?

– Ну, не знаю… – Никита вдруг понял, что на самом деле раньше даже не думал всерьез о переезде в Лондон, поэтому сказать, что его смущает, совершенно не готов. – На что я жить буду, например… Разве что встречу в Лондоне такого же Марка Ароновича, который поселит меня в своем пентхаусе и будет угощать икрой…

– Не прикалывайся, – беззлобно перебил Марик. – Я – эпизод в твоей жизни, это ясно. Но жить в Лондоне – не труднее, чем в любом другом месте, уж в Москве – так точно. Главное – знать, что это действительно твое, что тебе не показалось… Разобраться в себе без суеты и дурацкого страха… Вот эту возможность я и хочу тебе дать. Больше – ничего, поверь…

– Но с какой стати?! – громко выдохнул Никита. – Вот чего я никак не пойму! Мы же с этого, собственно, и начали, Марик, вы помните?..

– Ну ты зануда, должен тебе сказать… – со вздохом покачал головой Циммершлюз. – Тебе что – плохо, что тебе хорошо, я не понимаю?.. Хочешь всю жизнь, до смерти, бродить по миру угрюмым неудачником?.. Занюхивать страх дешевым кокаином?.. Верить в проклятие какой-то сельской дурочки?.. А как же Бог?

– Бог? При чем здесь Бог? – совершенно опешил Никита.

– Ничего себе! При чем здесь Бог… А при том, что он создал тебя, чтобы ты жил в любви, радости и достатке, а не дрочил кровью, жалея себя, маленького-несчастненького!.. При том, что твои мечты – это Его планы относительно тебя! Неужели ты даже этого не понимаешь?..