Юрий Рытхеу - Люди нашего берега

Фельдшер встретил его приветливо: как никак Кэнири частый пациент и к тому же прекрасный партнер для игры в шашки. Внимательно осмотрев «больного» и выслушав все его жалобы, фельдшер сказал:

— Понятно, понятно. Мускульная боль. Это с непривычки у каждого бывает. Поноют немножко мускулы и перестанут. Еще денек поработаете, и все пройдет. Главное — не прекращайте работу. А то у вас скоро начнет брюшко отрастать… Сыграем партию, что ли?

Кэнири очень хотелось поиграть, но он хмуро отказался, ссылаясь на плохое самочувствие. «Жаль, жаль», — сказал фельдшер и — видимо, по рассеянности — все-таки взял с полки доску и стал расставлять шашки.

Они сыграли пять партий в «крепкие», для отдыха— еще две партии в «поддавки», и Кэнири, не умевший долго хмуриться, ушел домой, вполне довольный. Его настроение было подобно ясному небу, на котором маячило только одно маленькое облачко. Этим облачком была мысль о том, что завтра придется снова ворочать тяжелые глыбы мерзлой земли.

Утром он пришел на постройку ледника и медленно спустился в котлован, где уже работали все его товарищи по бригаде. Часок он поработал вместе с ними. Потом подошел к бригадиру и, выразительно приложив руку к животу, сказал, что ему «надо отлучиться». Кымын кивнул головой.

Не отнимая руки от живота, Кэнири прошел метров сто в сторону моря и скрылся за одним из лежавших там валунов. Вернувшись, он поработал еще немного, снова подошел к бригадиру и, болезненно искривив лицо, сказал:

— С животом что-то неладно. Опять надо к валунам идти.

Так, в течение всего дня Кэнири почти каждый час «отлучался» и сходил к валунам» и проводил там минут по двадцать, а то и больше. Кымын сам предлагал ему отправиться домой, но Кэнири решил остаться. «Хоть от меня сегодня толку немного, — скромно сказал он, — а все-таки поработаю. Хоть немного, да помогу».

Такая тактика казалась Кэнири чрезвычайно хитроумной. Пусть теперь кто-нибудь посмеет назвать его лентяем Теперь все узнают, каков на самом деле Кэнири Даже больной — и то не захотел уйти с постройки ледника

Ему казалось, что он уже слышит эти уважительные отзывы. И они так понравились ему, что он сам почти поверил во все это. Между тем не только живот у него нисколечко не болел, но и мускульная боль утихла гораздо раньше, чем предполагал фельдшер.

Он просто похаживал к валунам, присаживался за одним из них и отдыхал, бездумно поглядывая то на море, то на холмы. А когда, наконец, надоедало сидеть сложа руки — развлекался: подбрасывал охотничий нож так, чтобы он, перевернувшись в воздухе, вонзался в землю. Ведь все равно никто этою не видит. Со стороны котлована могут заметить за камнем только его голову, а со стороны моря… Там, на берегу, безлюдно. Только на дальней косе возится с сетями какой-то человек. Это, наверно, Мэмыль. Первая бригада всегда сушит сети на той косе, и отвечает у них за это дело старый Мэмыль. Ну, он на таком расстоянии и не увидит Кэнири. А если и увидит, так не узнает.

Может, на этот раз расчеты Кэнири и оправдались бы, если бы не два обстоятельства, которые он не учел.

Во-первых, у Мэмыля был бинокль. Как раз накануне приехала из Хабаровска на каникулы его дочь Тэгрынэ и в подарок отцу привезла морской бинокль тройного увеличения — правда, старинный, купленный в комиссионном магазине, но вполне исправный. Уважила дочка старика, вспомнила-таки о его давнишней мечте

Этого обстоятельства Кэнири не знал и предусмотреть, конечно, не мог.

Второе обстоятельство заключалось в том, что у старого Мэмыля был молодой, беспокойный характер, были любопытные глаза и живой интерес ко всем колхозным делам.

Это Кэнири знал, и не учел он этого только по легкомыслию своему.

В то утро Мэмыль отправился на берег пораньше: вечером бригада должна была выехата на лов, нужно было подготовить сети, привести их в полный порядок.

Прежде всего он тщательно прощупал пряжу. Она была сухая — ветер и солнце поработали добросовестно. Но на верхней бечеве недоставало нескольких берестяных поплавков — хорошо, что Мэмыль предусмотрительно захватил с собой запасные.

Старик вытащил из футляра бинокль. Поверхность моря показалась вначале совсем пустынной. Но вот 'низко — почти у самой воды — пронеслась стайка уток. Вот далеко-далеко взметнулся над водой тонкий фонтанчик. «Кит, — подумал старик. — Очень далеко. Без бинокля, наверно, и не заметил бы».

Он с сожалением опустил бинокль, застегнул футляр, — достал из своей холщевой сумки запасные поплавки и принялся за работу…