Юрий Рытхеу - Люди нашего берега

— Может, и на нашей конференции будут иностранные гости.

— Да? Это было бы еще лучше. Скажи там, Этувги, что эту трубку сделал чукотский резчик, сделал из бивня, добытого эскимосским охотником. Пусть наши советские делегаты выкурят эту трубку с иностранными делегатами, и будем вместе бороться за мир. И ты, Этувги, тоже кури ее вместе со всеми… Только раньше ты положи в эту табакерку самого лучшего табаку. Купи в Москве самого дорогого, самого крепкого.

— «Капитанского» — подсказывает кто-то из пассажиров. — Только товарищ Этувги, кажется, не курит…

— Ничего, — серьезно отвечает Этувги. — Для такого дела смогу.

Он берет трубку, уже положенную в футляр начальником аэропорта, берет табакерку и аккуратно складывает их в свой чемодан.

… Время отлета. Северное сияние уже погасло. Начал падать снег — Этувги, значит, не ошибся. Но это совсем редкие хлопья, почти не нарушающие хорошей летной погоды.

Только позади самолета бушует пурга: мотор уже включен, и винт гонит под крылья холодный воздух, обдает ветром лица провожающих. Вот самолет пробежал немного по снегу и поднялся.

Гэмауге прощается с начальником аэропорта и трогается в обратный путь. Возле озера он придерживает свою упряжку, смотрит на самолет. Савин уже сделал два круга, набрал высоту и взял курс на юг. Старый косторез провожает глазами крылатую машину, пока она не превращается в точку, постепенно тающую в небе, как тают упавшие в озеро снежинки.

Субботний вечер. А по субботним вечерам в клубе особенно многолюдно. Скоро должен начаться киносеанс, передвижка уже приехала. После кино будут танцы.

Вся молодежь колхоза «Утро» собралась здесь сегодня. Да и не только молодежь. В те дни, когда должна приехать передвижка, мальчишки чуть не с самого утра поглядывают в море и шумной ватагой бегут на берег, едва только покажемся среди волн моторная байдара киномеханика Эттэлена. Поднести от байдары до клуба диски с кинолентами — это уже само по себе чего-нибудь да стоит, К тому же, когда в руках у тебя диски и идешь ты вместе с Эттэленом, — разве найдется такой свирепый дежурный, который посмеет не пропустить тебя в клуб?

Старики приходят, конечно, попозже: всего за час до начала сеанса. Самое большее—часа за два. Разве что такие завзятые любители кино как охотник Мэмыль или завхоз Гэмалькот придут немного пораньше. Поиграют в шашки, поговорят с Эттэленом, узнают, какую картину он привез, о чем картина. Займут самые удобные места и неторопливо беседуют. У Мэмыля всегда есть о чем порассказать, какой бы темы ни коснулась беседа. Он прожил немалую жизнь, многое успел повидать, да и теперь его смешливые глаза смотрят с таким же любопытством, с каким смотрели в молодые годы.

Рядом с клубным залом — вторая комната, чуть поменьше. Ее называют библиотекой — тут стоят три шкафа с чукотскими и русскими книгами; тут же и шашки, и домино, и шахматы.

Несколько человек окружило столик, за которым играют шашки «на мусор»: до первого проигрыша. Уже пятерых партнеров «вышиб» охотник Кэнири, не проиграв ни разу. Кто следующий? Сразиться с Кэнири решается старый Мэмыль.

Еще больше народу возле Гонома, который вывешивает новую стенную газету. Кто-то держит коробку с кнопками, кто-то свертывает старый номер, только что снятый со стены; другие пытаются прочесть заметки в новом, еще не повешенном номере.

— Подождите, успеете прочесть, — говорит Гоном. — Подержи пока этот край, Унпэнэр.

Гоном отходит к противоположной стене комнаты и оттуда командует-

— Немного опустите правый край. Вот так. Теперь ровно.

Когда газета, наконец, повешена, он отходит к «болельщикам», плотным кольцом окружившим Кэнири и Мэмыля. Но и отсюда он следит не столько за игрой, сколько за тем, какое впечатление производит на читателей газета. Ведь это творение его рук и к тому же — творение, стоившее немалого труда.

В редколлегии кроме Гонома еше двое: учитель Эйнес и охотник Ринтувги. Ринтувги помогает собирать заметки, Эйнес помогает редактировать их. Но основная работа лежит все-таки на Гономе, недаром его — рядового колхозника из первой охотничьей бригады — выбрали председателем редколлегии. Он отвечает и за сбор материала, и за проверку, ему же приходится и оформлять газету, так как ни Эйнес, ни Ринтувги не умеют красиво писать заголовки заметок. С заголовками Гоном справляется неплохо, но вот рисунки у него не получаются, приходится вырезать подходящие из иллюстрированных журналов. Только в этом номере —/ впервые за много времени — удалось поместить карикатуру: нашелся, наконец, собственный художник.