Тадеуш Доленга-Мостович - Знахарь

– Вчера вот несу сено в хлев, а она корову доит. И говорит: «Слушай, Виталис, тебе ведь давно жениться пора». А меня смех разбирает. Где уж мне жениться. Так я и говорю: «Разве что тебя в жены возьму, Ольга». А сам-то я знаю, что она имеет склонность к учителю из Бернат. Так она во весь рот улыбнулась и отвечает: мол, не обо мне ты думаешь, Виталис. А вот Зоня вдовая и тебе больше подошла бы.

Работник рассмеялся, сплюнул и добавил:

– Вот такие у нее шутки. Да, бабские дела…

Между тем и бабы вышли на двор. Ольга с Зоней принарядились. Оказалось, что они идут в Бернаты на танцы. Маленькая Наталка покрутилась по двору и остановилась около гостя.

– А ты нашего Ваньку видел?

– Нет, а кто этот Ванька?

– Конь. Он толстый, как свинья. А как тебя кличут?

– Антоний.

– А я Наталка, а по фамилии буду Шуминская. Мой отец был мастером на фабрике в Людвикове. Ты знаешь фабрику в Людвикове?

– Нет, не знаю.

– Там так красиво! Дворец огромный. А молодой барин на мотоцикле ездит. А в цеху печи огромные стоят, одна рядом с другой. В них кирпич обжигают. А другие печи для фаянса и для фарфора. Страшно интересно. А наши пруды видел?

– Нет, не видел.

– Тогда айда со мной, покажу тебе, где можно купаться. Вон там, у леса. Потому как тут, в нижнем, опасно. Тут большие омуты и водовороты. Дедушка Прокоп никому не дозволяет, с тех пор как мой дядя Альбин тут провалился под лед и утоп. Ну, давай же, пойдем.

– Хорошо, пойдем, – согласился гость.

Наталка тоненьким голоском все время что-то рассказывала. Они шли вдоль берега по узкой утоптанной тропинке. Так они обошли все пруды и добрались до леса.

Внимание девчушки привлекли грибы.

– Боже ж мой, – восклицала она, – сколько тут рыжиков! С пятницы повырастали, мы ведь с теткой Зоней в пятницу все тут выбрали дочиста. Хочешь, насобираем?.. Правда, сегодня воскресенье, но если для забавы что-то делаешь, то и не грех. Бабушка сама так сказала…

Они почти до вечера собирали грибы в перелеске среди густо растущего вереска. Потом немного передохнули и почти в сумерках вернулись домой. И как раз вовремя, потому что их уже звали ужинать. Мать и тетка еще не вернулись с танцев, и Наталке пришлось помогать бабушке Агате. Они с гостем набрали целый подол рыжиков. Чтоб грибы не испортились, надо было перебрать их и залить водой.

После ужина, когда со стола все уже было убрано, Прокоп, а вслед за ним и старуха ушли спать в комнаты по другую сторону сеней. Работник Виталис взял на руки их сына, калеку Василя, и тоже отнес его в комнаты. Сам же вернулся, вытащил из-за печки два набитых сеном матраса, положил их на лавки у стены и сказал:

– Ложись. Как-нибудь переночуешь. Мух сейчас мало, слава те Господи.

Позакрывал все двери, потушил лампу и лег. Гость последовал его примеру. В просторном помещении наступила тишина. Поначалу еще слышалось жужжание мух, но потом и они успокоились, и только из-за стены доносился спокойный, монотонный шум воды в мельничном лотке. Было тихо, тепло и уютно. И засыпалось легко.

Еще не рассвело, когда их разбудил скрип колес, топот конских копыт и покрикивание: люди привезли на мельницу рожь. В сенях послышались кашель и кряхтение старого Прокопа. Виталис сорвался с лежанки, гость тоже встал. Они проворно засунули матрасы за печь.

Прокоп Мукомол вошел и буркнул:

– Слава Отцу и Сыну…

– Во веки веков… – ответили они.

– Что стоите? Шевелись, ты, черт, – обратился он к Виталису. – Запор отодвинь!

Хмуро глянул на гостя и добавил:

– А ты чего? Берись за работу! Не слышишь? Люди зерно привезли!..

– Значит, вы берете меня на работу? – обрадованно спросил тот.

– Да ладно уж. Возьму.

С того дня и прижился Косиба на мельнице Прокопа Мукомола. И хотя он никогда не смеялся, да и улыбался крайне редко, было ему здесь так хорошо, как никогда и нигде раньше. Работы он не боялся, рук и спины своей не жалел, болтать не любил, так что старый Прокоп ни в чем не мог его упрекнуть. Наоборот, мельник был очень доволен новым работником. А если и не показывал этого, то только потому, что не было у него такой привычки.

Антоний Косиба исполнял любую работу, какую только ему поручали. Работал при задвижках, на ссыпке, у весов и у жерновов. Если где-то что-то ломалось, он тут же старался починить, а поскольку от природы был смекалист, то и стал добрым помощником. Не раз так бывало, что скоба треснула или зубчатое колесо с оси соскочило, а он уже знал, как следует поправить, и умел это сделать, поэтому без кузнеца и без колесника обходились.