Светлана Талан - Надежда

– Мне надо с тобой серьезно поговорить, – сказала я Юре, когда мы пили чай в его кухне.

– Что-нибудь случилось? – Юра внимательно посмотрел на меня.

– Случилось. – И я рассказала ему о встрече с фотографом и сделанных мною разоблачениях. О своих детских унижениях я так и не смогла рассказать.

– Об одном жалею – что не прихватила с собой хоть один диск из его кабинета, – сказала я, заканчивая свой рассказ.

– Это было бы опасно, – заметил Юра. – Он мог бы обнаружить пропажу. Диски могут быть пронумерованы, занесены в картотеку и так далее. Обнаружив пропажу, фотограф мог просто спрятать их куда-нибудь. А это главный вещдок.

– Что-что? – не поняла я.

– Вещественное доказательство, детектив, – улыбнулся Юра. – И как тебя угораздило на него нарваться?

– Не знаю. – Я пожала плечами и виновато улыбнулась: – Так получилось.

– Мне нужен адрес этого горе-фотографа, – сказал Юра. – Я им займусь завтра же.

– Я буду у него во вторник. Давай вот как сделаем. Я постараюсь встретиться с той девочкой, которую приводят туда, и узнать, когда она должна будет прийти опять. Тогда вы сможете взять его не только с дисками, но и застукать на горячем.

Юра задумался.

– Даже если я не встречу девочку, то узнаю, на месте диски или нет, – продолжила я. – Один из них я все-таки стяну и передам тебе.

– Хорошо. Но давай договоримся так. Как только ты выходишь оттуда, сразу же ловишь такси и едешь домой. Сев в машину, ты позвонишь мне на мобильник, и мы его повяжем. Где эта студия?

– Совсем недалеко отсюда. Кстати, как поживает Вадим Петрович? – я непроизвольно перескочила на другую тему.

– Он целый день не берет телефон.

– Может, просто не слышит звонка?

– Может быть, – задумчиво произнес Юра. – Все может быть. Но дело в том, что такого еще не было. Я хотел съездить к нему днем, но, сама понимаешь, лишний раз светиться ни к чему.

– Давай съездим сейчас. Ты подождешь меня в машине, а схожу и узнаю, как он.

– Если тебя не затруднит…

– Юра! О чем речь? Поехали!

Уже через несколько минут мы были у дома Вадима Петровича. Юра припарковал машину напротив, у продуктового магазинчика со светящейся вывеской «Продукты. Круглосуточно».

– Странно. В его окне горит свет, а телефон он не берет. Попробую еще раз его набрать, – сказал Юра, доставая телефон.

– Ну что?

– То же самое. Вызов идет, но…

– Я пойду.

– Позвони мне из квартиры.

– Хорошо. Жди меня здесь. – Я улыбнулась и торопливо зашагала к дому.

В подъезде было полутемно, и я шла медленно, плохо различая ступеньки. Поднявшись на лестничную площадку, я увидела, что дверь в квартиру Вадима Петровича прикрыта неплотно и из щели пробивается яркий свет.

– Вадим Петрович! – позвала я негромко и постучала. – Вадим Петрович, вы дома? Это я, Павлина.

В ответ – ни звука. Я осторожно приоткрыла дверь. Нехорошее предчувствие охватило меня, и по спине пробежал холодок.

– Вадим Петрович! – снова позвала я, заглушая голосом громкий стук моего сердца.

Я прошла по коридору. В кухне света не было, и я заглянула в комнату.

– А-а-а! – закричала я и задрожала от ужаса, увидев безжизненно обвисшее тело.

Вадим Петрович висел на веревке, закрепленной на большом гвозде в стене, служившем ему вешалкой для халата.

В ужасе выскочив из квартиры, я побежала вниз так быстро, как только могла, не видя ступенек и хватаясь руками за спасительные перила.

– Он… он… Он мертв! – едва смогла я произнести, усевшись на сиденье и захлопнув за собой дверцу, словно спасаясь от страшного видения.

– Жди меня здесь! – сказал Юра и, выскочив из машины, побежал к дому.

Я прерывисто дышала, меня трясло. «Надо успокоиться. Надо относиться к смерти более спокойно, – уговаривала я себя. – Я же будущий врач». Когда Юра вернулся, он был очень расстроен.

– Как ты? – спросил он.

– Спасибо. Уже нормально. Со мной все хорошо.

– Извини, что так получилось.

– За что ты просишь извинения?

– За то, что втянул тебя в это, и тебе пришлось… – Юра обнял меня за плечи. – Вадима Петровича убили.

– Разве… он не сам повесился?

– Нет. Я в этом уверен. Хотя есть записка. Предсмертная.

– Что он написал?

– «В моей смерти прошу никого не винить» – и все.

– Почему ты решил, что его убили?

– Я бегло осмотрел труп. На запястьях остались следы от скотча, и от него пахнет спиртным. Вадима Петровича, скорее всего, разоблачили, связали, силой напоили, заставили написать записку и повесили. Вот и все. Так решили не одну проблему. Нет информатора, а для кого-то есть квартира.