Светлана Талан - Надежда

«Он знает меня, это очевидно, – думала я, возвращаясь домой. – Но кто он? И зачем я ему?»

Чтобы не забивать себе голову вопросами, на которые я все равно не знала ответов, я решила оставить их открытыми до следующей съемки.

– Проходите, проходите, – радушно произнес Андрей Андреевич, оторвав голову от бумаг, разбросанных по столу. – И творческому человеку приходится заниматься такими обыденными и совершенно неинтересными делами. А что поделаешь? Как говорят французы, такова жизнь.

Андрей Андреевич сгреб в кучу бумаги и небрежно сунул их в ящик стола. Затем, порывшись в карманах брюк, извлек из одного из них маленький ключик и запер ящик.

– Прошлый раз вы меня, молодая леди, сильно озадачили, – сказал он. – Я три дня ломал голову над вашим вопросом. Тогда я действительно не знал, откуда мне известно ваше полное имя.

– Вспомнили?

– Конечно! Я перебирал в памяти разные имена, вспоминал встречи, презентации, выставки, поездки. Понимаете, у меня очень насыщенная жизнь, она богата на знакомства с самыми разными людьми. По роду своей деятельности я побывал во многих странах, встречался с людьми, знакомился, потом забывал их и при следующей встрече не мог вспомнить.

– Со мной вы точно не знакомились. У меня хорошая память на лица, – сказала я, подумав, что вряд ли он бывал во многих странах.

– Я этого не сказал. Имейте терпение. И почему современная молодежь такая нетерпеливая? Им подавай все и сразу. Так вот. У меня есть огромная коллекция фотографий и интересных видео. Я их собирал годами. Многие из них сделаны не мною, мне присылали их по почте, привозили в студию. Теперь вот шлют через Интернет. Недавно я пересматривал старые фотографии, сброшенные на диск. Там я и увидел этот снимок. Кажется, мне его продал один мужчина. На нем изображен очаровательный светловолосый ребенок, а автор подписал его так: «Моя доченька Паша. Павлина». Так там было написано, и вы сейчас сами в этом убедитесь, – сказал Андрей Андреевич и включил компьютер. – Вот. Нашел! Подойдите и посмотрите! – торжественно произнес фотограф и сделал приглашающий жест.

Я подошла к монитору, и меня бросило в жар. Это была я! Мои волосы были мокрыми, и было видно, что снимок сделан в ванной, в той самой, которая была в нашем доме в селе. В памяти всплыли воспоминания того дня, когда мой «любимый папочка» купал меня в ванне. Я узнала кафельную плитку, на которую мама прилепила наклейку – белый заяц с морковкой в лапках.

– Вот видите! – не замечая моего смущения, сказал фотограф, тыча пальцем в монитор. – И подпись «Паша. Павлина». Я же вам говорил! Ведь неспроста в моей голове возникла ассоциация Паша – Павлина.

– Андрей Андреевич, простите, – в приоткрытую дверь просунулась все такая же взлохмаченная голова уже знакомой мне девушки, – к вам пришли.

– Это важно?

– Очень. Он спешит.

– Иду, – недовольно пробормотал фотограф и вышел.

Я послушала, как удаляются его шаги, и открыла фотографию полностью. Мне стало дурно. На ней была я, совсем голая и растерянная. Я стояла в ванне, наполненной водой с пеной, и держала в руках игрушку. Быстро перелистав фотографии, я увидела снимок нашей спальни, где на кровати лежала я, а спиной к объективу стоял отчим. Он раздвинул мне ноги и сфотографировал меня в этой позе. Воспоминания о тех жутких временах, запечатленное мое унижение, извращенец фотограф-коллекционер – все смешалось в моей голове, и кровь запульсировала в висках. Едва сдерживаясь, я дрожащими пальцами с помощью мышки вернула на экран первоначальное изображение и села на стул.

«Этот фотограф тоже педофил, – билась в голове мысль. – Тоже педофил». Я растерялась и не знала, что делать.

– Ну что, вы готовы к работе? А как вам эта девочка Паша?

– Ничего. Симпатичная. – У меня хватило духу спокойно ответить на его вопрос. – Я готова к работе.

– Ну и чудненько! Я достал для вас костюм Афродиты! – Фотограф торжественно, словно это действительно было одеяние богини, преподнес мне видавшее виды платье, правда, оно было чисто выстиранным и отутюженным.

«Наверное, выпросил на время в местном драмкружке», – подумала я.

– Можете там, в комнате для съемок, переодеться, – сказал он.

– А можно здесь?

– Пожалуйста. – Он подошел к компьютеру и выключил его.

– Мне при вас переодеваться?

– Деточка моя, я столько за свою жизнь повидал обнаженных женских тел, что вряд ли увижу что-нибудь новенькое.