Альберт Лиханов - Собрание сочинений в четырёх томах. Том 4.

— Тебе нравится эта публика, эта компания?

Сын испуганно восклицал:

— Что ты, папа! — будто он только и знал, что топтаться возле этой пивнушки и якшался с этими алкашами.

О т е ц: Люди, потерявшие всякую идею! Полное отсутствие интеллекта и смысла жизни! Нет, дорогой сынок, что ни говори, а смысл жизни дают только знания и только целеустремленное желание реализовать эти знания.

М а т ь: Сыночек, я женщина, и мне очень повезло. Я нашла нашего папу. Я за ним, как за стеной. Но я женщина. Мужчине гораздо труднее. Посмотри, как папа работает, какие ворочает горы. Тебе предстоит то же самое. Не забывай, что ты мужчина, а в будущем — хозяин собственной семьи, ее защита, опора, ее, наконец, кормилец.

О т е ц: Главное в жизни — обрести духовность. В сфере материального производства, дорогой сынок, я имею в виду рабочих, тоже встречаются проявления духовности. Интеллект рабочего резко возрос, но, что ни говори, подлинная, глубинная духовность процветает лишь среди интеллигенции. Это доказано историей, подтверждено опытом.

М а т ь: В конце концов мы с папой не зря выбивались из простых семей и теперь не можем вернуться обратно! Милый Олежек, что делать!

Чувство меры и вкуса изменяло раньше всего Светлане Петровне. Может, оттого, что она была по-женски менее осмотрительна?

К десятому классу Олегу наняли двух репетиторов: по русскому и по литературе. Подтянуть математику и физику ему помогал отец. Светлана Петровна занялась историей. Чем ближе выпускные экзамены, тем короче, лапидарнее и афористичнее фразы родителей в этом домашнем спектакле.

О т е ц: Или ты поступаешь в вуз, или я за твое будущее не дам и ломаного гроша.

М а т ь: Олежек, я создаю тебе все условия. Что ты хочешь на завтрак, на обед, на ужин? Только занимайся, дружочек, не отвлекайся ни секунды. Ты должен, должен, должен! В конце концов отец — преподаватель этого университета.

На последней прямой Олег все же взбунтовался, как мог: бунт на коленях. Он сказал родителям:

— Я не собираюсь поступать в университет, где работает мой отец. Я хочу поступить в институт международных отношений.

Это было как шок. Но возражать трудно. В конце концов Олег выбрал чрезвычайно престижный институт, а кроме того, у него к тому времени был любимый предмет — английский. А это уже что-то. Но для страховки ему наняли репетитора по английскому.

Круг сужался. Центром круга родители назначили день, когда Олег станет студентом. И вот этот круг сужался — времени до институтских экзаменов оставалось все меньше.

Школьные экзамены Олег сдал вполне пристойно, получив за аттестат общую пятерку: сказалось, что в школе своей он учился десять лет без всяких переходов, родителей его учителя хорошо знали, семья считалась образцовой — родительское сверхзаботливое отношение к сыну, когда не только двойка беспокоит взрослых, и даже не тройка, а четверка вызывает звонок, визит, длительный разговор с учителем, заканчивающийся непременной просьбой — вызвать Олега немедленно, завтра же, если нет возможности, он останется после урока, но четверка должна быть заасфальтирована, как временная выбоина на дороге. Если эту выбоину оставить, любили повторять учителям Аркадий Андреевич и Светлана Петровна, — какой ухаб, провал в знаниях может она повлечь?

Что мог возразить учитель? Школа воевала с двойками, тут предлагалось исправить четверку. В душе какого учителя столь взыскательная требовательность родителей вызовет отрицание?

Олег поправлял четверку на пятерку. Даже если пятерку приходилось натягивать. Благой порыв следует поддержать, не так ли? К тому же всякая школа гордится своими отличниками.

Итак, школьные экзамены Олег сдал превосходно, и единственная четверка по алгебре не снизила общего балла. Светлана Петровна вздохнула было с некоторым, хоть и частичным, облегчением, но Аркадий Андреевич резко подкрутил в ней расшатавшиеся болты:

— Ты что, это лишь полпути, притом самые легкие, и не смей расслаблять Олега: ему предстоит взять главный барьер.

Круг сужался, и — справедливости ради надо сказать — родители явственно ощущали, что сужается он и для них. Любовь к сыну вполне естественно-оборачивалась повышенной ответственностью их самих, принятием на себя волнения, правда, чрезмерного, и до такой степени, что неясно было: вступительный экзамен приближается, и в худшем случае — непоступление в институт или суд, когда Олега то ли оправдают, то ли дадут долгий срок за полным отсутствием вины?